Ступени к лучшей версии себя. Маленький принц и великий святой - стр. 7
Частичка Божественной Матери есть в каждой женщине, в каждой маме. В сердце матери Капила этой любви было очень много. Она буквально вибрировала в воздухе, когда он подходил к ней и, касаясь ее стоп, чувствовал благословение, снисходящее на его голову через ее руки. О, ее руки! Самые нежные руки в мире, которые он не забудет никогда! Руки, прижимавшие его к сердцу, когда он был младенцем.
Руки, вытиравшие слезы с лица, когда его подстерегала неудача на пути. Руки, размахивавшие у лица указательным пальцем, обещая наказать проказника за непослушание. Руки, которые давали силу, где бы он ни находился. В этих руках был целый мир, целая Вселенная, наполненная до краев любовью.
– Мне тоже повезло в жизни, ведь я – мать, – говорила она постоянно своему сыну. Материнская любовь всегда дает силы. Пусть благословение матери пребывает с тобой, родной.
После насыщенных поездок в Бенарес и бесед с любимой матерью Капил оживал. По возвращении домой в Сасарам его привычная жизнь наполнялась смыслом, а встречи с друзьями становились более эмоциональными и радостными. У него было три верных друга, три брата. Вместе они запускали воздушных змеев с крыш домов, бегали по старому парку, играли в лесу, учились арифметике, истории и рассуждали о жизни и смерти.
Но несмотря на то что сердце матери было преисполнено любви и Адвайт мог утонуть в этом океане блаженства, мать все же была чем-то огорчена. Она как будто предчувствовала события, которые развернутся в жизни ее сына в будущем. Она почитала отшельников, давала им подаяние и готовила еду для них, но, вероятно предвидя неизбежное, оберегала сына от близкого общения с ними. Что было этому причиной? Сердце матери никогда не врет…
Однажды, зайдя глубоко в чащу леса, Капил впервые встретил отшельника по имени Хари Баба. В тот знаменательный день солнце заканчивало свой дневной обход и бородатато-облачный закат вступал в свои права. Несмотря на то что вечерело, птицы тихо продолжали свои трели, перескакивая с ветки на ветку. Оставшиеся лучи солнечного света ласково касались розовых щек Капила, падая на них кружевами теней от деревьев. В воздухе пахло одновременно свежей зеленью и сандалом, причем запах сандала преобладал над всеми лесными ароматами. Где-то недалеко послышался шум, и из тени зеленой сочной листвы выплыла фигура человека. И вроде бы не было в этом ничего особенного, но в тот момент Капилу показалось, что над пространством распространился яркий свет, и наступила оглушительная тишина.
Хари Баба был хрупкий, не более 45–50 кг веса, маленького роста отшельник, в оранжевых одеждах, с взлохмаченной бородой и волосами. Казалось, он не идет, а парит над землей. Капил его сразу узнал. Впрочем, слово «узнал» не совсем подходит к отношениям, которые пробудились между мальчиком и святым. Между ними была какая-то тонкая и очень глубокая «древняя нить», связывающая две жизни воедино. Их души танцевали, приветствуя друг друга и радуясь встрече. Таких отношений у Адвайта Капила никогда не было ни со своей кровной семьей, ни с друзьями детства. Это внутреннее мощное чувство, которое понять может лишь тот, кто связан прошлыми кармами, дхармами