Струна истории - стр. 6
Все люди, ныне живущие на Земле, относятся к одному виду, и, тем не менее, они распространились от Арктики и Антарктики до тропиков. Они живут и в сухих местностях и во влажных, и в высокогорьях и в лесах, и в северных и в тропическом лесу, – везде, где угодно. За счет чего такая лабильность?[17]
Обратим внимание на одно обстоятельство: человечество делится (ну, это мы все знаем, но ответить на вопрос – что это такое, очень трудно) на сообщества, которые мы называем попросту – народами, по-научному – нациями, по совершенно научному – этносами. Потому что «народы» – это термин неудобный. Говорят «народ и правительство», «народ и знать», – этот термин поэтому и вышел из употребления, – он слишком полисемантичен (то есть имеет много значений. – Ред.). Термин «нация» принято применять только к условиям капиталистической и социалистической формаций, а до этого считалось, что наций не было. Ну, ладно, не будем спорить о термине, раз так, то так. Но термин «этнос» очень пригоден для того, чтобы объяснить, как возникают сообщества, на которые распадается все человечество. Причем, когда мы сталкиваемся с этой проблемой, то кажется, что никакой загадки нет, все очень просто: ну, есть немцы и есть французы, есть англичане и есть итальянцы. Какая разница между ними? Ну, какая-то есть. Какая?
И вот, когда возникает вопрос – какая разница? – то тут оказывается, что ответ найти сверхтрудно.
Вы знаете, ответ оказалось найти действительно сложно, а – Институт этнографии[18] существует, и возник он тогда, когда вопроса о том, что разницу требуется определить, не было. Потому что каждому было очевидно, что есть разные народы и надо их изучать (а сейчас-то надо объяснить!), то было избрано самое легкое решение. Как известно, человек – животное общественное, никто этого оспаривать не будет. И следовательно, сказали некоторые «мыслители», и все отношения между людьми – это отношения только общественные, то есть социальные. А раз они делятся на этносы, – это тоже явление социальное. Если оторваться от реальной действительности, то это как будто звучит совершенно убедительно, логично и четко.
Но что говорит нам социальная действительность, если мы хотим оставаться на позициях исторического материализма?[19] (Я на них остаюсь и советую всем присутствующим на них стоять.) Мы знаем, что человек развивается сообразно развитию своих производительных сил. И сначала он жил в первобытнообщинной формации, потом у него появилась рабовладельческая формация – рабовладельцы и рабы, потом появилась