Строптивая наложница командора. В оковах страсти - стр. 26

Внешностью он больше всего напомнил мне мраморную статую, а не человека. Такой же идеальный, однородно белый, если не считать ярких глаз и тёмных бровей. И такой же красивый, с этими своими до нереальности правильными чертами – прямой нос, правильные, объёмные губы, высокие скулы, мужественный, чётко очерченный профиль…

В моей голове к его внешности возник лишь один вопрос: разве настоящие люди бывают такими? Ведь в нём словно не было ни одного изъяна! Несмотря на свою чёрную форму, он почему-то показался мне сотканным из света. Словно одинокая звезда в абсолютно пустом космическом пространстве.

И это, наверно должно было притягивать… но пугало до дрожи. Где-то очень-очень глубоко в сознании, на уровне животных инстинктов вызывало отторжение. У меня от близости к нему по телу побежали мурашки. Словно у смышлёной овечки, единственной из всего стада распознавшей волка в овечьей шкуре.

Я шумно сглотнула подступивший к горлу ком. Слишком долго его разглядывала, нужно уже было что-то ответить, а у меня словно словарный запас за одно мгновение сузился до десятка слов, совсем неподходящих к месту.

– Он… он не продаётся. И сломан. К тому же. Да, без вариантов.

Имперец отвернулся, позволив мне, наконец, перевести дух, и ещё раз с интересом окинул взглядом мотоцикл отца.

– А если починю? – Задумчиво спросил он, вызвав у меня не то ядовитую усмешку, не то истерический припадок.

– Если почините – забирайте бесплатно! – Ляпнула я, не подумав, и тут же обмерла от своей расточительности. Но если уж строить из себя госпожу Храбрость, то до конца. – Вот только… ничего у вас из этого не получится. Даже отцу не удалось, а он, поверьте, и не такую рухлядь с того света возвращал. Руки у него были золотые. У моего отца то есть, да… Я не хочу сказать, что у вас руки как из… э-э… в общем, гиблое дело. Простите. – Зачем-то добавила я.

Однако имперец вроде бы даже и не слушал меня. Всё это время он продолжал в глубокой задумчивости разглядывать отцовский моцик.

– Значит, мотоцикл принадлежал твоему отцу?

Он снова обернулся ко мне, пригвоздив к месту своим цепким, аметистовый взглядом, а я покраснела, словно была застукана на месте преступления. Слишком явно и жадно разглядывала его в тот момент… Однако быстро пришла в себя и напряглась.

Было в его вопросе что-то болезненное, что укололо меня в самое сердце. Так и захотелось выплюнуть в ответ имперцу прямо в его странную белую рожу что-то горькое, обличительное! Типа:

«Да, принадлежал. И это из-за вас, сволочей, теперь он мой, а не его!»

Но, к счастью, в этот раз я нашла в себе силы промолчать. Просто отпустить. Презрительно оставить его вопрос без ответа.