Строптивая наложница командора. В оковах страсти - стр. 22

Спросил незнакомец и накрыл маленькие слитки рукой со сбитыми в кровь костяшками. А затем немного подвинул их в мою сторону.

Я заметила, как при этом мелко задрожали его пальцы.

Нет, никакой он не киборг. Простой человек. Очень сильный, но напуганный безвыходностью ситуации, в которой оказался.

Если я откажусь ему помочь, то он, скорее всего, умрёт. Впрочем, возможно, отказав ему, умру и я тоже… но и если соглашусь, мои шансы на выживание не будут высоки. О, небо! Что за день такой? Куда ни кинь – всюду клин!

Мой выбор был очевиден, ведь на самом деле мне великодушно оставили лишь его иллюзию.

Я прищурилась.

– Слиток в неделю, говоришь? Тогда первый я возьму вперёд, в качестве предоплаты. И это не обсуждается!

Мора Саан. В её деле, хранившемся в правительственном архиве, не было цифрового слепка внешности, только отпечатки пальцев, ушей и стоматологическая карта. Ничего удивительного для столь отсталой планеты, но меня это почему-то расстроило.

Я выгрузил её файл в свою базу данных, а потом, подумав, закрыл свободный доступ к её расширенной анкете. Теперь, если бы Мору Саан снова остановили для установления личности, то сразу бы отпустили.

Анкеты с ограниченным доступом бывают только у наших шпионов и лиц, находящихся под наблюдением специальных ведомств. Закрытие полного доступа к личности кого-то вроде неё, для любого патрульного всё равно что большая красная табличка с яркой надписью «не лезь не в своё дело, глупец», развернувшаяся на весь экран сканера.

Я в который раз пробежался взглядом по перечню данных, хранившихся в её анкете, и прошёлся по своему кабинету. Меня что-то зацепило в ней вчера… что-то на ней буквально зациклило, но я никак не мог понять, что именно. О Калеопе Делеви к моменту встречи с Морой я и думать забыл. Хотя именно она, как выяснилось, поворовывала подлежащие контролируемой утилизации химикаты. За это её следовало бы призвать к ответу… но, как я уже и сказал, мне больше не было до неё дела.

А вот Мору Саан я из головы с тех пор выбросить не мог.

Я закрыл глаза, чтобы попытаться вспомнить её лицо, но получалось скверно. Девушка была очень худой. У неё были тёмные круги под глазами, обветренные губы и странный макияж – слишком яркие брови. Неужели она не видела, что такое ей не идёт? Почему-то из всех её внешних особенностей я зафиксировал в памяти только недостатки, но при этом отчётливо помнил, как факт, то, что она при всём притом показалась мне очень красивой.

Хотя нет… не только недостатки. Среди всех них я ещё особенно ярко запомнил её глаза. Большие мшисто-зелёные с маленькими серыми крапинками. В них было столько жизни, дерзости, внутренней силы.