Стрижи - стр. 8
Что-то мне подсказывает, что мама проживет еще не меньше года. И тогда, если ей сообщат о моей смерти, она этого не осознает. И даже не заметит, что я перестал навещать ее. Вот еще одно преимущество, даруемое альцгеймером.
В какой-то миг я приблизил свои губы к ее уху и прошептал:
– Я уйду из жизни следующим летом в последний день июля.
Мать продолжала безмятежно спать.
Я добавил:
– Однажды я видел, как ты плюнула в папин суп.
Меня очень заинтересовало опубликованное одной газетой интервью с машинистом электропоезда в метро. Оно заняло целую полосу. Речь там шла о людях, которые бросаются на рельсы, и о психологических последствиях подобных происшествий – они, как оказалось, случаются довольно часто, – для человека, ставшего прямым свидетелем самоубийства и не сумевшего его предотвратить, даже если быстро нажал на тормоз. Не все самоубийцы погибают. Согласно статистике больше половины выживают, хотя часто с ужасными увечьями. От этой последней детали я похолодел. Остаться парализованным или лишиться ноги и передвигаться на инвалидной коляске – такая судьба привлекает меня меньше всего. Кто будет обо мне заботиться?
Вечером в баре у Альфонсо я изложил свой план Хромому. Мне не терпелось услышать чье-нибудь мнение, а Хромой в нынешние времена – мой единственный друг. Так вот, его реакцию можно было сравнить с эйфорией. А я-то думал, что он придет в ужас и начнет горячо меня отговаривать!
Поначалу я решил, что он меня просто разыгрывает. И прямо в лоб его об этом спросил. Тогда он признался, что и сам тоже вот уже несколько лет обдумывает, как бы свести счеты с жизнью. Причин, само собой, у него хватает, достаточно вспомнить про отсутствие ноги, хотя протез он ловко скрывает под брюками.
Интервью с машинистом Хромой еще не читал. Нужной газеты в баре не оказалось. Обычно они там лежат, пока какой-нибудь мерзавец, уходя, не прихватит с собой последний номер. И мой друг поспешил в киоск, чтобы купить себе экземпляр. Я уже заметил, что он проявляет большой интерес к траурным темам, особо выделяя самоубийства – или «добровольный уход из жизни», как предпочитает их называть. По его уверениям, он как следует изучил проблему и перелопатил кучу соответствующих книг.
Мы вместе принялись читать интервью. Машинист, мужчина сорока пяти лет, проработавший в этой должности двадцать четыре года, жаловался, что журналисты всегда пишут только о человеке, который кинулся под поезд, и никогда о тех, кто этот поезд вел. Когда он впервые столкнулся с самоубийством, жертвой была семнадцатилетняя девушка. После чего он девять месяцев провел на больничном. Машинист в подробностях описывал и другие случаи. Хромой, сидя рядом со мной, с явным удовольствием читал и комментировал его ответы. А затем предложил мне свою помощь в задуманном мною деле. Себе самому он еще даст время, чтобы хорошенько пораскинуть мозгами и потом уж решить, не последовать ли моему примеру.