Стриптиз Жар-птицы - стр. 16
– Вот я все и сомневаюсь… – Настя заплакала. – Я теперь понимаю – проблема была в Лене. Представляешь его реакцию? Если жена от другого забеременела, а от него не могла, значит, он с дефектом. И еще: вдруг это мой единственный шанс стать матерью?
– Ну и дела… – протянула Данка.
А Настя вытерла глаза рукавом платья, открыла сумочку, вытащила из ее недр листок и молча протянула Дане.
– Что это такое? – изумилась та и развернула бумажку.
«Знаю все. Молчание стоит пять тысяч долларов. Если через неделю не получим деньги, о вашей тайне узнают все».
– Ужас, да? – прошептала Настя. – Кто-то в курсе!
– Ни в коем случае не плати! – взвилась Дана. – Иначе никогда не избавишься от шантажиста!
– Нет, лучше отдам то, что он требует, – не согласилась учительница.
– Пойми, гад не успокоится, пока не вытащит из тебя все до копейки, – справедливо заметила Гарибальди. – Сделай аборт и, если сукин сын сообщит Леониду правду, спокойно возражай: «Вокруг полно сумасшедших, я не беременна».
– Лишиться долгожданного малыша?! – с ужасом спросила учительница.
– Тогда расскажи обо всем мужу. Ты же не изменяла ему, стала жертвой насилия.
– Потерять Леню? – заплакала Настя. – Он ведь меня бросит!
– Так что делать? – воскликнула Гарибальди.
– Одолжи мне денег, – попросила Настя. – Я верну. Накоплю и отдам.
– Ну уж нет! – топнула ногой Данка. – Ради твоего же блага не дам! Объяснись с Леней!
– Спасибо за совет, – кивнула та, – непременно обдумаю его.
После ухода подруги Дана так и не сумела уснуть. С одной стороны, она была уверена, что поступила совершенно правильно: если протянешь шантажисту палец, он не только руку, но и полтуловища отхапает. С другой – Настя уходила крайне удрученной. С третьей – пять тысяч долларов большая сумма, а у Гарибальди средства вложены в бизнес. С четвертой – Анастасии следовало помочь. С пятой…
Впрочем, вполне хватило и уже перечисленных причин, чтобы всю ночь провертеться под одеялом. Слегка вздремуть Дане удалось лишь под утро, но забытье оказалось недолгим. Над Евстигнеевкой полетели вопли, истеричный женский плач, визг.
Уж на что Дана не желала связываться с соседями, но даже она выскочила на улицу и спросила у местных баб, толпившихся на дороге:
– Что случилось?
– Настя повесилась! – заголосили тетки. – Училка наша, директорская жена! В сарае удавилась, оставила записку: «Прости, милый, никому не верь, я любила одного тебя». Ой, говорят, она мужика завела! А Леонид Палыч их застукал!
Дане стало дурно. Держась за забор, она вернулась домой и упала на кровать. Ну что мешало ей вчера пообещать подруге денег.