Стрела, монета, искра. Том III - стр. 10
Около полудня Эрвин достиг третьего куста. Крепкие, бодрые орешки лепились к веточкам, прячась под листьями. Не лещина – другие, прежде не виданные. Но съедобные, если судить по белке! Радость Эрвина, впрочем, была непродолжительной: ровно до момента, когда он попытался раскусить первый орех и чуть не сломал зуб. Белка – рыжая счастливица – имела весьма острые зубки. А в распоряжении Эрвина был арбалет, железная миска и кинжал. Он сел, положил арбалет между ног, на деревянное ложе поставил миску, зажав ее бедрами. Внутрь бросил орех и что было сил треснул рукоятью кинжала. Не попал, миска загремела. Ударил вновь – слишком слабо. Размахнулся из-за головы, обрушил на скорлупу всю мощь своего гнева – орех выскочил из миски и улетел ко всем чертям. Эрвин сказал несколько слов, которые повергли бы в смятение его благородных сестру и мать. Высыпал в миску горсть орехов и принялся крушить короткими, но яростными ударами, с каждым промахом совершенствуя технику атаки. Стук! Стук! Звяк! Стук! Хрусь!
Первая скорлупа треснула, Эрвин добил ее и выгрыз долгожданный орешек. Тот был меньше ногтя. Чтобы насытиться, понадобится несколько дюжин. Но Эрвин на время позабыл об усталости – его охватил азарт битвы, опьянил вкус вражеской крови. Каждый новый удар выходил точнее прежнего, все чаще и чаще скорлупа хрустела под его атаками. Хрусь! Хрусь! О, как сладостен этот звук! Сейчас Эрвин полностью понимал тех рыцарей, кто наивысшим наслаждением почитает кровавую битву. Этот головокружительный восторг, когда очередной орех трещит и лопается, сокрушенный ударом рукояти. Наверное, такое же чувство испытывают рыцари, пробивая мечом забрало врага!
Эрвин не остановился, пока не объел весь куст. Только три ореха спаслись паническим бегством, выскочив из миски. Все прочие пали жертвами разящей десницы северянина, оказав, впрочем, достойное сопротивление.
Едва битва окончилась, живот и веки сразу отяжелели. Нет, встревожился Эрвин, не спать. Нельзя! Хворь отступает, но еще очень опасна. Нужно обработать рану, лишь потом спать! Словно подтверждая его мысли, жжение в груди усилилось, спину пробрал озноб. Эрвин двинулся в путь. Добравшись до поляны змей-травы, он первым делом взвел арбалет. Долгая и непростая работа, однако нужная: мало ли какой зверь явится сюда. Потом срезал несколько пучков травы, не спеша перетер в миске, отжал сок, выбросил жмых. Проверил, чтобы арбалет лежал в удобной близости от правой руки. Промыл орджем кисточку и кинжал. Кажется, все. Эрвин истратил все возможные поводы для отсрочки. Пора переходить к пытке.