Стрекоза для покойника - стр. 24
– Мы? – уточнила Лука.
– Хранители, – кивнула та. – Тебе случалось когда-нибудь смотреть на периферический мир?
Лука вспомнила, как Муня показывала ей пространство, ноздреватое, как свежий хлеб, в котором ясно видна каждая дырочка, трещинка, вмятинка.
– Да, наверное, – засомневалась она.
– Тогда ты знаешь, как много там света и… вообще всего. Молодым ведьмам и колдунам сложно привыкнуть к такому изобилию, да и организм адаптируется не сразу, вот почему они не могут долго смотреть. А я, старая и подслеповатая, могу, чем и пользуюсь. У тебя сильный Дар, Лука. Правда, он дремлет. Но однажды пробудится. Я его вижу как, – она хихикнула, – новогоднюю елку, обмотанную сразу несколькими разноцветными гирляндами.
– А как пробуждается Дар? – заинтересовалась Лука, уминая колбасу.
Анфиса Павловна снова наполнила бокалы. Впрочем, «наполнила» – неправильное слово. Она разливала по чуть-чуть, на самое донышко, затем грела бокал в ладонях, покачивая в нем напиток, подносила к носу и нюхала, как лучшие духи. И только после этого дегустировала. Поневоле Лука попыталась повторить этот цирковой номер. Странный аромат щекотал обоняние, и это было… волнительно.
– У всех по-разному, – задумчиво ответила старушка, поставив бокал, – кто-то переболевает, как гриппом, с высокой температурой и насморком, кто-то вещи оживляет, кто-то видит в лужах другие миры…
– А у меня было в детстве… – вдруг решилась Лука.
Никогда и никому не рассказывала, а тут решилась. То ли из-за вкуса, цвета и запаха колдовского напитка из бутыли с виноградной лозой и двумя буквами Х и О, то ли из-за личности квартирной хозяйки.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась та, – расскажешь?
– А вы смеяться не будете? – уточнила Лука.
Старушка, полуобернувшись, посмотрела на форточку. Та вдруг стукнула, открывшись. В кухоньку влетел свежий ветер – сильный и влажный, дунул Луке в лицо, будто старый друг, любящий подшутить, а затем… поднял со стола бокал с остатками коньяка и сунул ей в пальцы. Лука махом выпила остатки и со стуком вернула бокал на стол.
– Понятно, смеяться не будете! – сказала она. – Вы как про лужи сказали…
И она поведала домохозяйке и о луже, и о головастиках, и об огне в печке. Не призналась лишь в последнем эпизоде, в результате которого брат попал в больницу, а мотороллер – на свалку. Застыдилась…
Анфиса Павловна слушала внимательно. Когда Лука закончила говорить, разлила по последней и убрала бутыль обратно в буфет. Потянулась к колбасе, но передумала, намазала еще один бутербродик икоркой и сказала как ни в чем не бывало: