Страж границ - стр. 11

– Возьми еще вот это. – Яков Всеволодович протянул мне серебристое украшение. Штучка симпатичная. Небольшой литой браслетик с каким-то узором.

– Что это?

– Если говорить простым языком, то это средство связи. Ежели надумаешь стать моим учеником, то воспользуйся им.

– А если не надумаю?

– То оставь себе в качестве сувенира.

– Ну спасибо, – довольно улыбнулся я. – Заколдованный, значит?

– Да.

– А из чего он сделан? Серебро?

Я натянул украшение на руку. Браслет на запястье сидел плотно, но смотрелся как-то не к месту.

– Опять угадал.

– Спасибо вам за все, Яков Всеволодович. Насчет вашего предложения подумаю, но обещать ничего не буду.

В знак благодарности я протянул старику руку. Кисть деда крепко уцепилась за мою ладонь. И сразу же я почувствовал, как расплывается по организму тепло, снова ощутил едва заметный привкус железа.

– Прощай! Желаю удачи! – послышался голос Якова Всеволодовича.

Через мгновение все исчезло. Дощатые стены, кровать, стеллаж с книгами – ничего этого больше не было. С боков подпирали мрачные облупленные стены, сверху навис грязный потолок, а на полу валялся всякий мусор. И я, как дурак, стоял с протянутой рукой и полусогнутыми ногами.

По-моему, я знаю это место… Конечно же, это проход между теми двумя пятиэтажками, где я, споткнувшись обо что-то, чуть не убился. Правда, светлее здесь стало. Наверное, сейчас утро или день… Но как я сюда попал? Неужели Яков Всеволодович телепортировал? Что-то очень уж быстро.

Осмотрел себя. Одет в свою прежнюю одежду: черные тупоносы туфли, джинсы, коричневая кожаная куртка. Будто и не переодевал меня никто.

 Слабости почти не чувствую, да и голова уже не кружится. Все как у нормального человека. Может быть, мне привиделось все: обморок, Яков Всеволодович, его обитая досками комната, самодельная кровать, старинная рубашка? Если нет, то куда все это внезапно исчезло? И кто меня так споро переодел в мою одежду?

В голову полезли странные мысли. В воспаленном мозгу начали строиться цепочки предположений. Может быть, когда я споткнулся в темном переходе, дальше и не пошел никуда, а шлепнулся на землю и ударился головой. А остальное, мною увиденное, – есть плод больного воображения. А теперь я очухался, и все пришло в норму.

Вышел на свет. Вокруг все до боли знакомое. Только вот и отличия тоже есть: асфальт и земля сухие, травка зеленеет. И тепло как-то по-летнему. Тогда был конец апреля, двадцать восьмое число. И если взять в расчет, что я пролежал в доме этого мифического стража границ полтора месяца, то сейчас должна быть середина июня.