Стратификация - стр. 9
Так вот, к озеру. Кстати, озёр в Мурманске много и все они прекрасные творения! Если бы не люди, до чего красив был бы город. Я увидел много диковинных птиц и растений. Сладкие ягодки, растущие из земли и напоминающие малину зовутся морошкой. Кисленькие ярко-красные ягоды называются брусникой. Дают прекрасный аромат чаю. Ещё тут растёт голубика и черника – внешне очень похожие друг на друга. Вдалеке от поселений очень красиво от обилия трав и цветов. Например, Кипрей, то есть Иван чай, имеет удивительное соцветие от синего до фиолетового оттенка. Думается он мог бы расти и у обочин, услаждая взгляд прохожих и снижая задымленность выхлопными газами, если бы там не уничтожали всю растительность. В общем природа здесь удивительна, вот только люди всё портят.
Когда возвращался назад, то увидел сбитое животное. Мне стало не по себе. Такое жуткое зрелище. Но я в общем-то и приехал за новыми впечатлениями, так что… Кстати, я снял квартиру в малоэтажке. Мусор здесь выбрасывают прямо под окнами. Вонючая куча выросла почти до второго этажа».
После того как Роман прочитал третье письмо, то долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок, то накрывался одеялом, то скидывал его. Он смог погрузиться в сон только после того, как на ключ закрыл входную дверь. Впервые за долгие годы.
«Я уже писал, что снимаю квартиру в двухэтажке. На этаже напротив живёт парень, у которого вместо стекла в окно вставлена подушка, в двери нет замка и к нему постоянно приходят шумные друзья. Под окном и на лестнице валяются шприцы. Моя квартира (ту которую снимаю) получше – по крайней мере в окнах есть стёкла, а дверь запирается на щеколду, но клопы и тараканы минимизируют преимущество. Пару раз ко мне рвались друзья моего соседа, но я им не открыл.
Этой ночью не спал. Под окнами веселилась компания, бомбила музыка, кто-то раскатисто гоготал. Затем послышались женские крики. Минут пятнадцать. А потом всё стихло, компания разошлась, а крики перешли в рыдания. Не громкие рыдания, но не стихающие до самого утра. Не знаю, что там произошло и, наверное, не хочу знать».
В четвёртом письме Кирилл наконец признал, что почти нашёл вдохновение.
«Сегодня я встретил троих бездомных, двое из которых запали в душу. Не думай, на самом деле здесь куча бездомных (что не мыслимо для верхних страт), просто контакт (зрительный, не подумай чего лишнего) у меня сегодня был только с тремя.
Первую я увидел, когда шёл по улице в пять утра. Здесь, как я уже писал удивительные белые ночи, и я иногда прогуливаюсь ранним утром. Она лежала на лавке. Голая. На вид не более тридцати. Блондинка. Вся в ссадинах. Думаю именно этой ночью она лишилась одежды. У неё был померкший взгляд. И она посмотрела, но не на меня, а сквозь меня. И я ощутил частичку этой болезненной безнадёжности, от которой хотелось сбежать обратно и забыть всё, что я видел, но я пошёл дальше.