Интермедия
Олесь Бенюх. Из трагедии «Иосиф Сталин»
4 часа 30 минут утра 22 июня. Кремлевская квартира Сталина. К двери, ведущей в спальню, подходит Ворошилов. Осторожно стучит. Еще и еще раз. Злой голос Сталина: «Кто там ещё?» Ворошилов сдержанно: «Да это я, Иосиф». Появляется Сталин. Он в галифе и тапочках, на плечи наброшен френч, под ним нижняя рубаха.
Сталин.
(зевая)
Что за визит в воскресный ранний час?
Суровый взгляд. И маршальская форма.
Не душно в ней?
Ворошилов.
Война, война, Иосиф.
Германские войска на нас напали.
В четыре бомбами обрушились на цели
От Белого до Черного морей.
Пехота, артиллерия и танки
Пересекли по всей длине границу.
Сталин.
Я знаю – ты шутник. Да нет глупее шутки.
Ты сам же чокался, пил тосты с Риббентропом.
Ворошилов.
Отдал приказ я по войскам: «Назад ни шагу».
Своей земли вершка не отдавать, стоять
Всем насмерть.
Сталин.
Война? Война?! Да что ты, право, мелешь?
А как же Пакт? Берлина заверенья?…
Я знаю – ты пугаешь, Клим, признайся.
Прощу тебе я розыгрыш нелепый.
Приказ отдал – «стоять, назад ни шагу».
Нам даже в играх немцев злить не стоит.
(Осторожный стук в дверь. Не дождавшись ответа, входит Молотов.)
Молотов.
Германия напала вероломно.
Бомбят Одессу, Ленинград и Киев.
Сталин.
Теперь я вижу – оба сговорились
Устроить испытанье моим нервам.
(Появляется Поскребышев.)
Сталин.
Поскребышев.
Сталин.
Кто-кто, а вот Семен шутить не станет.
(Берет телефонную трубку, долго слушает. Не проронив ни слова, медленно садится, кладет трубку на стол.)
Молотов.
Товарищ Сталин, вот текст заявленья.
Страна, народ, весь мир его услышит.
(Передает копию текста Ворошилову. Тот читает. Сталин сидит, закрыв глаза.)
Молотов.
Концовку предлагаю дать такую:
«В войне священной против черных сил фашизма
Умрем иль победим. Тому порукой
Великий Ленин…»
Ворошилов.
Сталин.
(подняв голову, тихо)
Молотов.
«Мы перед предками за Родину в ответе.
Мы пред потомками Экзамен чести держим.
И стойкости, и доблести, и силы,
И жизненности нашей на века».
Сталин.
Ты сделай заявление в двенадцать.
Я выступлю поздней. Теперь меня оставьте.
(Поскребышеву)
Политбюро созвать сегодня ровно в девять.
(Оставшись один, подходит к столу, перебирает бумаги.)
Какое черное, бездонное коварство.
Я азиат. Меня тевтон чванливый
Не просто обманул – продал и предал.
Я верил слову Гитлера. Позор. Сто раз позор.
Как я бездарно, глупо просчитался!
Два года выиграны. Да, всего два года.
