Стратегия. Логика войны и мира - стр. 54

Кроме того, этот план был восхитительно консервативен во всех своих исходных посылках. На каждый из 43 больших и малых городов предполагалось совершить не менее шести атак, сбрасывая по тонне бомб на каждые 800 жителей. Было сделано столь щедрое допущение для ошибок в навигации, технических сбоев и перехватов, что лишь 25 процентов самолетов, как ожидалось, достигнут своих целей; предполагалось, что каждая эскадрилья из 16 самолетов будет совершать всего сто вылетов в месяц (значительно меньше реальных на тот момент показателей), причем бомбовая нагрузка была скромной: три тонны на один самолет. Поэтому потребовались бы 250 эскадрилий на фронте бомбовой войны в течение шести месяцев кампании, что давало в общей сумме 4 000 бомбардировщиков.

В классическом духе прямолинейного логического мышления этот план молчаливо предполагал, что немцы не станут ни резко повышать свои скромные усилия по ПВО, ни рассредоточивать свою военную промышленность, в то время как ее будут систематически разрушать. Портал и его подчиненные не были глупцами, и нет сомнения в том, что если бы им велели поодиночке поразмыслить на эту тему, они отвергли бы любую концепцию войны, полностью игнорирующую созидательную энергию врага и его волю к самозащите. Но учтите обстоятельства и неотложные задачи того времени, его эмоциональную окраску: в сентябре 1941 года, когда план был представлен Черчиллю, немцы сметали все на своем пути в России, неделю за неделей разбивая в пух и прах оборонительные линии и целые армии, сотнями тысяч беря в плен окруженных красноармейцев. Только память об участи Наполеона противостояла суровым фактам, наводившим на мысль о скором крахе Советов. Не было никаких признаков значительного вооруженного сопротивления немецким оккупантам и нигде в Европе. В США шло скромных масштабов перевооружение, но общественное мнение в основном противилось вступлению в войну, и это продолжалось до тех пор, пока японцы не навязали ему иной точки зрения, напав на Пёрл-Харбор.

Что же касается Британии, то было совершенно нереалистично надеться на то, что британская армия когда-нибудь сможет высадиться на европейский континент с силами, достаточными для того, чтобы избежать скорого поражения. К тому же сражения Роммеля в Северной Африке показали, что только за счет значительного материального превосходства можно взять верх над высокой военной моралью, отменными боевыми навыками и одаренными офицерами немецкой армии. Если бы Гитлер выиграл войну в России, как в Польше, Дании, Норвегии, Бельгии, Нидерландах, Франции, Югославии и Греции, то лишь Королевские ВВС могли бы встать у него на пути, когда он возвратился бы с востока, чтобы покончить с Британией, – предварительно усилив Люфтваффе за счет своих завоеваний и демобилизации вооруженных сил. Годом ранее Королевские ВВС одержали оборонительную победу в небе над Британией, но лишь с огромным трудом – да и то побежденными оказались немецкие истребители-бомбардировщики, только что воевавшие с Францией и совсем не подготовленные к совершенно иным условиям битвы за Британию. Такой удачи нельзя было ожидать в ходе второй битвы за Британию, к которой немцы подготовились бы должным образом после разгрома России. Если бы Люфтваффе было реорганизовано для данной задачи, ВВС Великобритании были бы постепенно уничтожены в тщетных попытках предотвратить бомбардировки британских городов, от которых остались бы одни руины. А за этим неотвратимо последовало бы вторжение, которое установило бы новый порядок с гестапо, СС и концентрационными лагерями. Даже если бы Советский Союз как-то уцелел (что казалось тогда в высшей степени невероятным), и последовала бы затяжная война, спасающая Британию от вторжения, только Королевские ВВС могли послужить военным инструментом, пригодным для того, чтобы довести войну до некоего приемлемого завершения. Поэтому сэр Чарльз Портал и его коллеги из ВВС, бывших до недавнего времени во многом второстепенным родом войск, оказались в неожиданно важном положении – возможно, вдохновляющем, но предполагающем такую огромную ответственность, что внушало страх и трепет, если не ужас. В этом вихре эмоций, гордости, надежд и предельной тревоги было вполне естественно попытаться отыскать дорогу через темный лес, следуя некоему систематическому плану, в который можно было бы вовлечься полностью и который благодаря арифметически точным расчетам давал бы облегчение в столь грозный и непредсказуемый час.