Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова - стр. 36

Наметанный взгляд сыщика остановился на странном предмете: чучеле какой-то большой птицы, стоявшей на небольшом шкафу, набитом русскими журналами времен Тургенева и молодого Толстого. Соколов подошел поближе, пригляделся и широко улыбнулся:

– Прекрасная птичка – королевский гриф. Поистине великолепное оперение. Взгляни, Гриша, передняя часть спины и крылья – красновато-белые, а хвост – погребально-черный. Водится в девственных лесах Южной Америки. Питается падалью. Но зачем этот экземпляр залетел на шкаф? И почему чучело любят брать в руки?

Распутин удивился:

– Почему, граф, ты так думаешь – берут в руки?

– На шкафу пыль лежит пластом, а возле птицы отчетливо видны следы пальцев – чучело часто снимают.

– Зачем?

– Это мы сей миг узнаем!

Соколов осторожно поставил птицу на сундук возле окна. Сказал:

– Недавно расследовалось дело о похищении казначеем Московского воспитательного дома Мельницким трехсот тысяч рублей. Начальник сыска Кошко перерыл весь дом казначея – ни-че-го! Встретил Кошко меня, говорит: «Знаю, что казначей – вор, но не могу деньги найти!» – «Сделай повторный обыск!» – «Какой смысл?» – «Прямой! Я с тобой пойду».

Распутин глядел в рот Соколова:

– И что?

– Кошко с радостью согласился. Пришли, хозяин спокойный, как вековой дуб в тихую погоду. Полицейские все переворачивают вверх дном, понятые скучают. Ни-чего-шеньки! А я гляжу – чучело белой цапли в детской комнате стоит. Взял в руки – тяжелое. Кинул взгляд на хозяина – он побледнел, кадык у него по шее носится, как хорек в птичнике. Распорол я шов на брюхе цапли – там деньги кипой, золотые монеты. Вот так-то, святой старец Григорий!

Распутин от удивления разинул розовую пасть:

– Надо же, прохвост лукавый этот казначей! Думаешь, граф, Генрих в этой птице капитал спрятал?

– Сейчас узнаем!

Соколов внимательно оглядел чучело грифа.

Распутин переживал:

– Деньги, поди, прячет, обалдуй африканский!

Соколов нащупал на брюхе грифа что-то твердое, похожее на небольшую пуговицу. С усилием нажал. Тут же раздался негромкий металлический звук, щелкнула какая-то тайная пружинка, отвалилась металлическая дверца, сверху заделанная перьями. Сыщик запустил внутрь руку.

Распутин вытаращил глаза.

Соколов вытащил бумаги. Разглядел, произнес:

– Шифры. Очень интересно! Так, а что тут?..

– Бинокль, всего-то…

Соколов разглядывал предмет, и впрямь внешне совершенно схожий с полевым биноклем марки «Цейс». Сыщик улыбнулся:

– Это штука хитрая! Это фотографический аппарат.

– Никак, портреты снимать можно? – удивился Распутин.

Соколов невозмутимо ответил: