Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова - стр. 29
– «Ровно в 10 утра Зубастый садится в коляску и убывает в сторону Яузских ворот». Ясно, это на службу – полчаса самый раз доехать до Тверской площади. Далее: «В течение круглых суток никто не входит и не выходит из дома Зубастого, дым из труб не идет и никаких признаков жизни в доме не заметно». – Соколов пробежал сводку до конца, посмотрел на Мартынова:
– Прибывал домой, как «Северный экспресс», ежедневно точно в шесть сорок пять. Немецкая точность! – Сыщик задумчиво почесал подбородок. – А почему такая разница: до службы – полчаса, обратно – сорок пять минут? Возвращается ведь той же дорогой?
Мартынов недовольно поморщился:
– Какие-то пятнадцать минут… Разве это имеет значение, граф?
– А как же? В службе сыщика порой сломанная спичка или волосок, обнаруженный на месте преступления, помогают дело раскрыть.
Мартынов лениво потянулся:
– Перед нами не ставили задачу тотального слежения. Филерам было четко приказано: следить за домом Гершау, и все. Филеры должны выяснить, не скрывается ли в доме его супруга Эмилия. Не больше!
Соколов расхохотался:
– Случай замечательный! Ищем жену в доме мужа.
– Именно так! И это очень глупо. Но все расходы по прослежке несет Распутин, и Джунковский приказал выполнить это желание старца. Фигурант, как вы убедились, все последние вечера проводил в доме, кроме службы, никуда не выезжал, ни с кем не встречался. Теперь даже ужин привозит в корзине, потому что готовить в доме некому.
Плетеная корзина
Соколов заинтересовался:
– Ужин берет? Ты же говорил, что он кухарку держит?
Мартынов сказал:
– Горничная Шведова и стряпуха Плотицына нами допрошены под расписку о неразглашении. Они показали, что после бегства супруги Гершау так расстроился, что с той поры отказался от прислуги. Он заявил им: «Вам нечего в доме делать, пока не вернется в дом Эмилия». Но жалованье выдал за две недели вперед. Так что горничная и повариха теперь не бывают в его доме, но вполне счастливы.
– В каком заведении ужин берет?
– Не знаю.
– Итак, Гершау живет в печали и анахоретом?
– Именно! – с готовностью подтвердил Мартынов. – За дни наблюдений его не посетила ни одна душа. Но самое грустное – не оправдались наши надежды: Эмилии нет в доме, не прячется она от Распутина, иначе обязательно себя проявила бы. Беседовали с тамошним дворником, он ничего сказать не умеет. Впрочем, Гершау уже сдает дела, будет переезжать в Петроград – на место новой службы, в Генеральный штаб. Думаю, через неделю его в Москве не будет. И Распутин, слава богу, за ним выметется.
Соколов задумчиво походил по кабинету. Вдруг он заглянул в лицо начальника охранки: