Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова - стр. 20

– Старики, старики… А сегодня делали операцию молоденькому подпоручику – красивый, с легким пушком усов. Операция прошла успешно, а сердце – увы! – не выдержало! Так жалко, словно близкий человек умер.

За окном уже мелькали пригородные домишки. Императрица наконец решилась, перешла к делу:

– Вы, граф, даете мне слово офицера, что все сказанное здесь останется между нами?

– Государыня! В моей скромности можете не сомневаться. – Соколов твердо посмотрел в ее лицо.

Императрица начала издали. Она говорила о тех жертвах и несчастьях, которые принесла война. Соколов пытался понять, куда она клонит. Вдруг императрица негромко, так что Соколов был вынужден напрячь слух, произнесла:

– Государь – человек исключительных добродетелей. Его личность очаровывает всякого. Увы, для монарха он слишком мягок и добр. Да, смирение – дар Божий, но государь обязан чаще показывать свою непреклонную волю. И сейчас он должен быть решительным. В его силах восстановить на земле мир. – Она каким-то неуловимо грациозным движением положила свою изящную, не украшенную перстнями кисть на руку Соколова. Проникновенно заглянула ему в глаза: – Милый граф, сегодня государь будет говорить с вами о важных предметах, которые могут определить судьбу нашего народа. Я прошу, заклинаю вас: повлияйте на Ники, пусть он с Германией заключит отдельный от союзников мир. Кто наши друзья? – Императрица сделала презрительную гримаску. – Французы легкомысленны, по своей натуре якобинцы. Англия всегда ненавидела Россию, вредила ей везде, где была в силах. С Германией, напротив, у нас прочные дружеские отношения. Незамедлительный мир остановит реки русской крови. Сейчас есть счастливый случай. Завтра его не будет. Обещаете свою помощь, граф?

После долгих размышлений Соколов произнес:

– Государыня, я не политик. Я солдат. Я исполняю приказы. И не считаю себя вправе поучать великого государя. Но я готов отдать жизнь за Россию, за царский трон. Простите, милостивая императрица, если я не оправдал ваших надежд.

Императрица побледнела, впилась пальцами в кожаный подлокотник и больше не произнесла ни слова.

Авто миновало охрану, стоявшую у ворот, и подкатило к Александровскому дворцу.

Соколов узнал часового – Михаила Лаврова. Саженного роста, с широченными плечами, пудовыми кулаками, рядовой славился своими атлетическими подвигами. Он ломал подковы, носил на плечах лошадь, ударом ладони загонял гвоздь в толстую доску. (У меня хранится редкое, даже удивительное фото: Михаил Лавров с наследником зимой 1909 года около Александровского дворца. Рядовой – с трехлинейной винтовкой Мосина, а рядом – крошечный Алексей Николаевич в расшитой дубленой шубейке. Наследник российского престола чем-то огорчен. Он понуро опустил голову и не смотрит в объектив.)