Страсти по Магдалине - стр. 19

Там они расположились на широкой каменной скамье. Небольшой пруд в конце сада, выложенный по берегу серыми валунами, подпитывался подземными ручьями, которые не иссякали даже в самое засушливое лето. С одной стороны водоем заполонили тростник и болотная ряска, с другой буйно разрослись белоснежные лилии, привезенные купцом Ферхатом из дворца Тивериады. Редкие растения он выменял у садовника на индийский шелк. Возле пруда полумесяцем поникли пакистанские ивы. Гибкие, длинные ветви свисали почти до самой воды. Птицы не пели, не разносили свои голоса по уголкам сада. Природа застыла в оцепенении палящего зноя. Лишь изредка тишину нарушали лягушки, испуганно срываясь с насиженных мест и плюхаясь в мутную воду при малейшей опасности.

Мириам не решалась начать разговор. Она любовалась зеркальной гладью пруда, нежными цветами, которые плавно покачивались на воде. Иса заговорил первым.

– Могу я спросить, кто потревожил тебя ночью, госпожа? – голос тихий, приветливый. У нее отлегло от сердца.

– Давний друг… – она смутилась. – Купец Ферхат живет в этом городе давно. По глупой случайности мы познакомились далеко отсюда, но когда узнали, что оба из Магдалы, знакомство наше продолжилось. В городе он уважаемый человек и уже много лет принимает участие в моей судьбе.

– Разве в твоей семье нет мужчин, которые могли бы заботиться о тебе, госпожа?

Мириам судорожно сжала пальцы рук. Нет, теперь ей не больно говорить об этом.

– Никого больше не осталось, – но голос подвел.

Иса решился заглянуть в женские глаза.

– Он любит тебя, – сорвал тонкий лист ивы и принялся мять пальцами.

– Я знаю, – она отвела взгляд.

Странным казался этот разговор, но Мириам не хотела ничего скрывать.

– Ферхат честный человек и желает мне добра. Однажды просил стать его женой. И сегодня снова спрашивал ответ.

– Ты согласилась, госпожа? – измятый лист упал на землю.

– Нет. Я уважаю Ферхата и люблю как отца. И дело здесь не в том, что годами он намного старше меня, возраст только придаст ему значимый вес в глазах избранницы… Я никогда не смогу полюбить его как мужа, как мужчину. Понимаешь ли ты меня, Иса?

– Кажется, да, госпожа, но тебе неприятен наш разговор. Ты искала меня.

– Я хотела узнать, как ты себя чувствуешь, ел ли сегодня и что?

Он только улыбнулся в ответ, но от его улыбки успокоилась душа, и больше никуда не хотелось идти, никого не хотелось видеть. Только сидеть здесь, на этой скамье, и смотреть на него.

– Ты заботишься обо мне, как мать заботится о своем ребенке, госпожа, – неуловимая печаль прозвучала в его голосе.