Страсть Зверя Пустыни Книга 3 - стр. 55
Последние фразы были сказаны опрометчиво и зря. Глупость и смелость подобных высказываний граничили со слабоумием, проявления которого я не ожидал увидеть в родственнике. Прежде Ярин знал, когда следовало закрыть пасть и упасть передо мной на колени! Но сегодня он трахнулся башкой и потерял рассудок!
Когда он, закончив пламенную речь, повернулся ко мне с раскрытыми руками, словно готовый для объятий, то в миг перестал улыбаться, потому что прочитал в моих глазах свою судьбу. Настало время молитвы! Молись красным пескам о своем спасении, уродец!
Тело само пришло в движения. Прежде чем ничтожество среагировал, я успел подхватить меч. К сожалению, потратил несколько секунд для замаха, а затем выпустил его, подобно копью. За это время ошеломленный недоумок успел совладать с эмоциями и увести плечо влево. Лезвие меча лишь подрезало его кудрявые локоны с левой стороны от лица а затем, какая жалость, со свистом рассекло воздух и пронзило боковую стену палатки, в заключении вонзившись стрелой в красный песок. Прочно вошло. Глубоко. Несколько раз покачнулось, как стебель на ветру, но сохранило равновесие и осталось «стоять» в песке точно знамя.
Какая неудача, мой верный меч прекрасно бы смотрелся в горле брата, но увы, трус сбежал не пострадавшим. То ли я потерял меткость, то ли Ярин закалился в боях. Склоняюсь к мысли, что всё же моя рука дрогнула и не направила смертельный удар в родного брата. Слишком я милостив к сопляку, но это стоило исправить. По возвращению во дворец этот кусок дерьма за длинный язык не мешало бы наказать, заперев в казематах с облезлыми голодными крысами. Пусть твари обглодают его стопы, чтобы впредь не смог настолько быстро бегать.
Выйдя из палатки, первым делом заметил брата, убегающего вглубь лагеря. Спесь с него, как рукой сняло. Смеяться и грязно улыбаться он уже перестал, но слишком поздно идти напопятную. Оглядев ночной караул, я кивнул в сторону беглеца:
- Заковать в цепи и на ночь посадить, как пса, возле моей палатки!
Воины с сомнением поглядели на моего брата, затем на меня. В самую последнюю очередь на меч, который я вынул из песка и закинул острием на плечо.
- Мне повторить дважды!? Исполнять! - повторил громче, чтобы рассеялись по пустыне и немедля выполнили мои приказы, а не стояли, разинув рты. - А девчонку ко мне!
А сейчас мне надоело ждать, когда ее озарит. Хватит, осточертели игры.
Уточнять, как зовут девчонку, смысла нет. Каждый в армии давно понял, что единственная женщина, невыполняющая какие бы то ни было обязанности в качестве служанки, повара или знахарки, это отродье и по совместительству моя личная давняя собственность. Каждый ее сломанный ноготь принадлежал мне и трогать даже ее упавший на песок волос - нельзя, если не желали меня прогневать.