Страсть - стр. 145
– Слушай сюда, гнида! О том, что ты переставляешь колышки, я пока никому не скажу. Но учти. С завтрашнего дня ты со своей кодлой начинаешь работать индивидуально. Уговор у нас с тобой был. А за базар, сам знаешь, надо отвечать. Не по-воровски это. Ваш дневной труд буду принимать лично. Харчей получите ровно столько, сколько заработаете. Усёк, фраер?
– А если – нет? – ухмыльнулся уголовник, обнажив полный рот железных зубов. – Пику в бок мне воткнёшь, да, начальник?
– Нет, зачем мне из-за тебя на зоне париться? Я из тебя лучше птичку сделаю, милок.
– Какую …птичку? – оторопел Грыжа.
– Какой ты недогадливый, – злорадно проговорил Миролюбов. –Домашнюю, какую же ещё? Сокола из тебя сделать у меня не получится, а вот петушком кукарекать в бараке по утрам, я тебя, пожалуй, научу. Вот так. Надеюсь, уразумел, о чём я толкую?
– Ты чё, в натуре, начальник?! – шумно прорычал Грыжа. Его белесые ресницы часто заморгали, губы тряслись в бессильной злобе. –Меня в петушатник?! На понт берёшь?! Ты на кого лаять вздумал, шавка лагерная?
– Не нравится кукарекать у параши? – усмехнулся Александр. –Тогда вешайся. Умрёшь хотя бы героем в глазах братвы. Не узнают они правды, как ты ссучился в Самарском СИЗО. Выбирай.
– Не гони пургу, начальник, – глухо выдохнул Грыжа, не сводя изучающих глаз с Миролюбова. – Воровской закон я не нарушал.
Александр разжал руки, оттолкнул от себя уголовника. Затем произнёс с полным безразличием, пожав плечами:
– Да мне-то что? Шепну смотрящему, что знаю, пусть паханы разбираются, шлют малявы куда надо. А что будет дальше с тобой – решит сходняк. Так я полагаю?
По бегающим глазам Грыжи Миролюбов безошибочно определил, что попал если не в десятку, то, по крайней мере, и не в молоко. Запачканной оказалась уголовная репутация заключённого по кличке «Грыжа». Не зря он по капельке выуживал по нему информацию.
– Какую предъяву ты выложишь? Нет у тебя на меня ничего! – с надрывом прокричал зек. Однако в его голосе присутствовали едва уловимые нотки страха, Александр это почувствовал. Уголовник боялся разоблачения.
– Чего ты истеришь? Я же сказал тебе: толковища можно избежать, если с завтрашнего дня начать добросовестно трудиться. Иди и думай. – Александр развернулся и быстро пошёл прочь.
Он специально так поступил, чтобы не дать возможности опомниться уркачу и зацепиться за какую-нибудь непродуманную мелочь. Правда, на всякий случай у него оставался в запасе ещё один придуманный козырь, но раскрывать все карты сразу Александр не стал. Если дело вдруг дойдёт до объяснения с авторитетом, он скажет, что, работая на прииске с блатными, случайно услышал от них угрозы в адрес какого-то Грыжи, который в Самарском СИЗО стучал на сокамерников. Пусть попробуют проверить. Клешня с братвой далеко от этих мест. А на сходке Грыжа сам расколется. Но до этого не дойдёт, Александр почему-то был уверен, что его провокация сработает. Трусоватый зек не станет отстаивать свою невиновность, а просто примет его предложение. Его рыльце в пушку, это было видно по глазам.