Страсть и судьба - стр. 6
И с этими словами он со змеиной грацией скользнул в толпу веселящихся гостей.
На глазах Сесили выступили слезы, она с трудом проглотила подступивший к горлу комок.
– Может, он… – вздохнула Сибилла. – Сесили, что с тобой?
– Все нормально, Сибилла.
На лице старшей сестры появилось несвойственное ей выражение сочувствия.
– Прости, я только хотела, чтобы ты немного повеселилась со всеми, – тихо сказала она. – Ты казалась такой одинокой…
«Да как же я могу веселиться вместе со всеми? – мысленно прокричала сестре Сесили. – Никто не хочет даже поговорить со мной. И только что от меня отказался даже самый отъявленный бабник во всей округе!»
Собрав последние крохи мужества и достоинства, Сесили улыбнулась сестре:
– Не нужно извиняться, Сибилла, со мной все в порядке. Это было… это было забавно.
Она попыталась беззаботно рассмеяться, но вместо этого лишь нервно хихикнула. Отстранившись от сестры, она сказала:
– Уже очень поздно. Я пойду к вечерней службе, а потом к себе, спать. Не волнуйся за меня. – Она прижалась щекой к прохладной щеке Сибиллы. – Попроси Элис и Пирса не уезжать утром, не попрощавшись со мной. Боюсь, мне не удастся найти их сейчас в этой толпе.
– Хорошо, попрошу, – пообещала Сибилла. – Спокойной ночи, Сесили.
Ответное пожелание спокойной ночи Сибилле прозвучало бы нелепо, ведь она не собиралась покидать затянувшееся празднество. Поэтому Сесили просто улыбнулась и направилась к выходу.
Ей пришлось двигаться по периметру зала, вдоль стен, под балконом, на котором расположились музыканты. Периодически прощаясь с почти не замечавшими ее ухода гостями, она добралась до стены, к которой были сдвинуты столы и скамьи, чтобы освободить пространство для танцующих пар. Тут Сесили вздохнула с облегчением – среди груды грубой мебели она чувствовала себя защищенной от варварского веселья полуязыческого праздника. В углу виднелась потайная дверь, в которую она благополучно и ускользнула.
В пустом каменном коридоре царила приятная прохлада и благословенная тишина – отрада для слуха после пестрой и липкой какофонии зала. Сесили быстрыми тихими шагами шла в свои покои за накидкой, чтобы не замерзнуть по пути в часовню.
Он ни на секунду не задумался, отказываясь от нее! Он не захотел ее даже в шутку!
Войдя в свою комнату, она тихо притворила дверь, с трудом сдерживаясь, чтобы не хлопнуть ею от гнева и отчаяния, и направилась к гардеробу. Собственно говоря, она не совсем понимала причину своего столь неожиданного бешенства. Решение об уходе в монастырь было принято уже давно, хоть она и не торопилась выполнять его. Сесили находила особый смысл в служении Богу, ей по сердцу была тихая, спокойная жизнь, наполненная молитвами. Удивительная красота и прелесть мира – равно как и его испорченность и греховность – лишь поддерживали в ней веру и стремление к монашеству. Собираясь в полной мере посвятить свою жизнь Богу, она надеялась сделать ее простой, предсказуемой, спокойной.