Страсть и бомба Лаврентия Берии - стр. 63
«Так… ну где же этот Трилиссер? Что-то долго они его ведут!» – Лаврентий Павлович вернулся мыслями из прошлого в настоящее.
И тут загремели отворяемые засовы. Лаврентий Павлович чуть не ахнул, когда в кабинет завели человека.
Он как-то видел Меера Абрамовича Трилиссера, когда сам работал в Закавказском ЧК. Тогда это был еще не старый интеллигентный мужчина с густой шевелюрой, аккуратным пробором над высоким лбом, в модных очках и с ровно подстриженной щеточкой усов под носом. Был он крепкого телосложения, которое не скрывали, а, наоборот, подчеркивали отлично сшитый светло-серый костюм и ослепительно-белая рубашка. А еще запомнился (редкое в те времена дело) хороший иностранный галстук с золотым зажимом.
Сейчас перед Берией появился согбенный глубокий старик – небритый, запаршивевший, с испуганным затравленным взглядом.
«А он ли это на самом деле?» – подумал Лаврентий Павлович.
Но когда равнодушный вертухай, стоявший за спиной у Трилиссера, коротко доложил, что заключенный доставлен, Лаврентий Павлович узнал его и подумал: «Да, укатали сивку крутые горки!»
– Садитесь, Меер Абрамович! – начал разговор Берия. – В ногах правды нет. А где правда? Мы-то знаем. Или узнаем! – скаламбурил он.
И молча наблюдал, как Трилиссер, озираясь по сторонам, на дрожащих ногах прошел в середину кабинета и устроился на табурете перед ним.
– Не ожидали, что снова понадобитесь? – спросил Берия. – Да, вот понадобились по старым делам.
По тому, как дрогнула щека у заключенного, Берия понял, что Трилиссер до смерти напуган. Скорее всего, он рассчитывал, что все беды закончились и теперь его оставят в покое – гнить в тюрьме или лагере. А тут – вытянули снова на Лубянку.
«Что ж, воспользуемся, ошеломим», – подумал нарком.
– Я – Берия Лаврентий Павлович, народный комиссар внутренних дел СССР. Меня интересует история, связанная с Яковом Гершевичем Блюмкиным, поэтому я попрошу вас сосредоточиться и рассказать мне все как было. Все, что вы помните…
Поняв, чем интересуется Берия, старик тяжко вздохнул и заговорил, шамкая ртом, судя по всему, с выбитыми во время допросов зубами.
Он подробно и толково, чуть покачиваясь на табурете взад и вперед, рассказал Лаврентию Павловичу уже известные факты по делу Якова. Закончил на приговоре.
– Коллегия ОГПУ приговорила его к высшей мере. Приговор привели в исполнение немедленно…
– То-то и оно, что немедленно. Поторопились вы, господа хорошие. А ведь Блюмкин мог пригодиться в игре с немецкой и японской разведками. А главное, он не все раскрыл о своих приключениях в Тибете, и теперь нам приходится разгребать ваши помойки. Ну, теперь прошлого не вернуть. Надо думать о будущем. Как вы считаете, мог ли Блюмкин передать документы об «оружии богов» не только немецкой разведке, но и Троцкому?