Размер шрифта
-
+
Страшные стихотворения - стр. 9
И странно встали в небе метеоры.
И был в крови вот этот аметист.
И пил я кровь из плеч благоуханных,
И был напиток душен и смолист…
Но не кляни повествований странных
О том, как длился непонятный сон…
Из бездн ночных и пропастей туманных
К нам доносился погребальный звон;
Язык огня взлетел, свистя, над нами,
Чтоб сжечь ненужность прерванных времён!
И – сомкнутых безмерными цепями —
Нас некий вихрь увлёк в подземный мир!
Окованный навек глухими снами,
Дано ей чуять боль и помнить пир,
Когда, что ночь, к плечам её атласным
Тоскующий склоняется вампир!
Но мой удел – могу ль не звать ужасным?
Едва холодный и больной рассвет
Исполнит Ад сияньем безучастным,
Из зала в зал иду свершать завет,
Гоним тоскою страсти безначальной, —
Так сострадай и помни, мой поэт:
Я обречен в далёком мраке спальной,
Где спит она и дышит горячо,
Склонясь над ней влюблённо и печально,
Вонзить свой перстень в белое плечо!»
31 октября 1909
Елизавета Дмитриева
(Черубина де Габриак)
(1887–1928)
Зеркало
Давно ты дал в порыве суеверном
Мне зеркало в оправе из свинца,
И призрак твоего лица
Я удержала в зеркале неверном.
И с этих пор, когда мне сердце жжёт
Тоска, как капли тёплой алой крови,
Я вижу в зеркале изогнутые брови
И бледный ненавистный рот.
Мне сладко видеть наши лица вместе
И знать, что в этот мёртвый час
Моя тоска твоих коснётся глаз
И вздрогнешь ты под острой лаской мести.
Всё летают чёрные птицы,
Всё летают чёрные птицы
И днём, и поутру,
А по ночам мне снится,
Что я скоро умру.
Даже прислали недавно —
Сны под пятницу – верные сны, —
Гонца из блаженной страны —
Темноглазого лёгкого фавна.
Он подошёл к постели
И улыбнулся: «Ну, что ж,
У нас зацвели асфодели,
А ты всё ещё здесь живёшь?
Когда ж соберёшься в гости
Надолго к нам?..»
И флейту свою из кости
К моим приложил губам.
Губы мои побледнели
С этого самого дня.
Только бы там асфодели
Не отцвели без меня!
Retrato de una nina
В овальном зеркале твой вижу бледный лик.
С висков опущены каштановые кудри,
Они как будто в золотистой пудре.
И на плече чернеет кровь гвоздик.
Искривлены уста усмешкой тонкой,
Как гибкий лук, изогнут алый рот;
Глаза опущены. К твоей красе идёт
И голос медленный, таинственно-незвонкий,
И набожность кощунственных речей,
И едкость дерзкая колючего упрёка,
И все возможности соблазна и порока,
И все сияния мистических свечей.
Нет для других путей в твоём примере,
Нет для других ключа к твоей тоске, —
Я семь шипов сочла в твоём венке,
Моя сестра в Христе и в Люцифере.
«О, если бы аккорды урагана…»
О, если бы аккорды урагана,
Как старого органа,
Звучали бы не так безумно-дико;
О, если бы закрылась в сердце рана
Страница 9