Страшные сказки - стр. 10
– Э нет, девонька, так у нас с тобой игры не заладятся. – схватил молодец со стола ножичек и принялся им в покойницу тыкать со всей мочи, чтоб она в окно не лезла. А та лезет.
Он тогда работника разбудил, рассказал, что тут творится немыслимое, и они пошли за ней с топорами. Работник, как увидел, что покойница вся в крови, а заново вовсе не помирает, а шевелится с непомерной силой, так зачурался во всю и пошёл назад домой: испугался, что покойница его съест. Мертвецы-то известные обжоры – завсегда на кладбищах подъедают, всё что плохо лежит. А она говорит молодцу старопрежнему:
– Мой милый да любезный, возьми меня и женись на мне, а я тебя не съем.
– Ну поклянись, что не врёшь. – тот из окошка ружьё нацелил.
– Матерью клянусь. – говорит. Ну и ладно.
Он тогда к ней пришёл, её приобнял, а она ему сказала:
– Ты меня гораздо не прижимай, мои косточки належались, не крепки ещё косточки. Потом как-нибудь наприжимаемся.
Он взял её в свою фатеру, замкнул в сенях на горнице и держал восемь недель, никому не показывая, одевал и кормил. И наигрались они за это время вволю – само собой.
Потом пошли они в церковь, чтоб законным образом жениться и чтоб всем добрым людям на глаза показаться. По округе-то слухи недобрые уже во всю ферментируют, языки этакую беспутную дребедень несут, что у иного волосы дыбом встанут. Некоторые граждане, обозлившись на несознанку, вилы схватили и покойницу по всем закоулкам ищут. Чтоб совсем добить насмерть. Вот пришли эти двое к самой церкви, смотрят: а всё вроде тут так, как раньше, а что-то вроде и не так. На самой паперти у церкви не нищий калика перехожий руку тянет, а поп местный грязными патлами по ветру развевает и рваной рясой пыль столбом завивает. «Подайте, – говорит. – копеечку на пропитание.» А что христом-богом надо просить – про то вслух не говорит. А вокруг колоколенки вороны чернящего света кружатся-вертятся с харкающим карканьем, галдят какую-то свою дрянь несусветную, крылами крест на маковке затемняют, а когда эти жених с невестой пригляделись, то увидели, что вовсе на маковке не православный крест выступает, а странная загогулина в виде двух копытов и двух рогов и торчащего сверху хвоста.
– Это что ж такое за безобразие? – эти-то двое друг у друга спрашивают, а разъяснить ничего не могут.
И вот двери в церковь с гулким стуком отворились, знобящего сквозняка на волю выпустили и – с диковатым резким хохотом -молодожёнов в церковь пропустили. Те видят: тут и маменька с папенькой стоят, и муж ейный бывший на коленках у алтаря о чём-то молится, и всякие соседи с соседками по углам стоят безмолвно, только тихо покачиваются да головами кивают ехидным мановением. А по стенам, вместо икон, чьи-то косточки развешены, и будто бы по ним махонькие жадные пауки с зубами ползают и нехотя обгладывают – наелись видно досель досыта.