Страшные истории для маленьких лисят - стр. 22

И вдруг замедляется. И стихает совсем.

Дни возле норы проходили за днями, розовые и золотые.

Теперь, когда сестёр оставалось лишь пять, их власть над Юли развеялась. Им не хватало острого языка Авы, её злых придумок, чтобы мучить его дальше.

И всё-таки жизнь Юли не стала легче. Шкура по-прежнему чесалась. Живот по-прежнему ныл. После смерти Авы мама от горя перестала охотиться. Она лежала днями и ночами, уткнувшись лицом в камень, и сёстры добывали себе пропитание сами, как могли. Жуки и кузнечики – вот и всё, что им удавалось поймать. Юли перепадали только колючие лапки и усики.

Интересно, спрашивал сам себя Юли, если бы Ава осталась жива, его жизнь изменилась бы к лучшему… или к худшему?

Как-то ночью, когда сёстры уснули, Юли прокрался в дальний угол норы и свернулся в клубок возле мамы. Он вылизал ей слёзы из глаз, прерываясь только затем, чтобы почесаться.

Он хотел, чтобы она воспрянула духом. Он не мог охотиться сам. Мир оставался таким же огромным и неприветливым, как в день охоты на стрекозу.

Передняя лапа по-прежнему дрожала при одной мысли, что придётся карабкаться по каменистому склону или перепрыгивать через что-то шире, чем ус.

– Мама!

Она не шелохнулась.

– Мам, я голодный.

Он прислушался к её дыханию, тихому и прерывистому из-за рыданий. Интересно, стала бы она горевать точно так же, если бы змея ужалила его, а не Аву? И он опять начал чесаться.

Свет снаружи подёрнулся туманом. Через пару месяцев, когда опадут листья, сёстры отпразднуют День Золотистых Глаз.

Они станут взрослыми лисичками и уйдут из норы искать себе подходящую пару. А немного раньше свой собственный День Золотистых Глаз отпразднуют мальчики-лисы и отправятся метить свою собственную территорию.

Юли знал, что ничего этого никогда для него не случится – с его-то тремя лапами. Но он был даже не против.

Когда сёстры вырастут и разбегутся, он собирался остаться в норе с мамой – навсегда.

Он начисто вылизал маме лицо, надеясь её разбудить. Он прошёлся языком по её морде, насквозь мокрым от слёз усам, добрался до ушей… и заметил, что на одном не хватает кончика.

– Мама! Как ты поранила ухо?

– Это твой отец, – прошептала мама, не открывая глаз. – Так получилось.

Юли задумался. Какой, интересно, была бы их жизнь, если бы отец был по-прежнему жив?

Хватало бы им тогда еды? А его передняя левая лапа – она бы выросла, как остальные? И Ава – была бы она добрее к нему? И была бы она по-прежнему жива?

– Мама! А как умер папа?

Мама наконец открыла глаза. Что-то промелькнуло в них. Будто грозовые тучи.

– Он дрался с другим лисом на высоком утёсе, – сказала мама. – Случился оползень, его засыпало.