Страшные истории для маленьких лисят - стр. 13

– Да не так уж и страшно! – заявила третья.

– Издеваешься? – возмутился пятый. Он сосчитал на пальцах: – Раз, два, три, четыре – пять лисиц умерло!

Четвёртый откашлялся:

– А жёлтое зловоние, это же не по-настоящему… правда?

Рассказчица продолжала хранить молчание. Четвёртый потоптался на месте передними лапами и заскулил.

– А Мия с мамой отыскали другую нору? – спросил пятый.

– Потерпите, – прошептала рассказчица.

Уши четвёртого зашевелились от догадки:

– А ведь правда! Мия! Это же…

– Ш-ш, – оборвала его бета.

Самая младшая легла, подвернув под себя лапы – чтобы не дрожали.

– Эй, Боз! – окликнул альфа одного из братьев.

Всё это время тот сидел неподвижно и даже не моргал. Самая младшая хотела заглянуть ему в глаза, но они смотрели неподвижно и мимо неё, куда-то в лесную тьму.

– Бози! – позвала его бета. – Ты хочешь домой?

Не говоря ни слова, шестой лисёныш поднялся, вытянул нос в направлении норы и ушёл.

Шестеро лисят.

– Мы готовы слушать дальше, – сказал альфа.

– Да, – подхватила третья. – Мы готовы к самому страшному.

Самая младшая затаила дыхание – она-то надеялась, что самое страшное уже позади.

– Что может быть страшнее бешеной учительницы? – обронила рассказчица.

Лисёныши вопросительно наклонили головы, но уши их так и остались прижаты.

– Разве только кто-нибудь из родных окажется таким же жестоким, даже если не заболеет.

Ветер прошелестел в листьях и взъерошил мех самой младшей. От слов рассказчицы ей стало не по себе.

– По другую сторону леса, – начала рассказчица, – лежали Валунные Поля. Однажды ночью луна светила с высоты особенно ярко. Вот как сейчас…

Шестеро лисят посмотрели в небо.

– Девочки, умойте, пожалуйста, брата.

– Ну, ма-а-ам! – простонала Ава.

– Он же противный, – сморщилась Анна.

– И мех на вкус как не знаю что, – прибавила Али.

– Как потроха у землеройки! – вставила Айя.

– Или какашки совиные! – заключили в голос Ада и Агата.

И хихиканье шести сестёр разлетелось эхом по каменной норе.

Юли, их единственный брат, слышал весь разговор из тёмного угла, где сидел, неуверенно покачиваясь на одной здоровой передней лапе. Другая лапа, передняя левая, была криво прижата к груди и напоминала засушенный стебель ромашки, а пальцы – увядшие лепестки. Как ни старалась мама, как ни лизала искалеченную лапу, та никак не хотела расти и становиться похожей на другие три.

– Девочки! – рассердилась мать. – Сейчас же умойте брата, или я покусаю вам губы.

Ава недовольно запыхтела. Её пыхтение отозвалось пятикратным эхом.

Юли пробовал мыть себя сам. Пробовал, правда. Но разве можно усидеть прямо, проводя по ушам единственной здоровой передней лапой, и при том не упасть и не удариться грудью? Он пробовал ложиться на бок, нализывать здоровую лапу и водить ею по лицу. Заканчивалось это всегда неуклюжим кувырканием, отчего шубка становилась грязнее прежнего.