Странствия мага. Том 1 - стр. 12

Эваллё был тёртым и опытным траппером, не раз хаживал через Эгест, людские владения, в Вечный лес и даже дальше; его стрелы помнили просторы замекампских степей, сапоги топтали весеннее разнотравье цветущих тундр, случалось ему бывать и в самом сердце Железных гор, случалось брести под палящим салладорским солнцем, а один раз судьба странствующего эльфа занесла его даже в Ближний Кинт, где он (правда, недолго) служил султану в передовых пограничных отрядах, прославившись там как непревзойденный лучник. Словом, он едва ли испугался бы даже кого‑то из неупокоенных – но на сей раз ему противостояли отнюдь не они. И эльф, чья память хранила подробности сотен стычек, больших и малых, кто сражался на всех берегах вокруг Моря Надежд и Моря Призраков, на сей раз не знал ответа.

Этот страх был совершенно новым. Никто не знал, как с ним бороться, – после того, как обычные мечи и стрелы оказались бессильны. Эльфы Нарна собирали дань с мелких людских поселений вдоль края мрачного леса, там, где болота расступались и на невысоких холмах за недлинное северное лето успевали вызреть рожь с ячменём; люди платили охотно – защита эльфов сплошь и рядом оказывалась куда надёжнее баронского и герцогского покровительства, а на церковные проклятия лесовики давно махнули рукой – да, собственно говоря, мало кто из них и принадлежал к истинно верующим. В сумрачном Нарне нашли свой приют остатки многих ересей, огнём и кровью выкорчеванных в Империи, Семиградье, Эгесте, Аркине и Мекампе. Еретикам эльфы казались куда ближе своих собственных братьев по расе.

Петухи, одна из лесных деревенек (семь дворов да водяная мельница на быстрой лесной речушке), стала первой жертвой. Прибывшие гоблины‑погонщики, коим вменялось в обязанность забрать у землепашцев предназначенный к продаже хлеб, не нашли в селении ничего живого. Только пятна высохшей крови да видимые для эльфов застывшие смертные тени – над теми местами, где людей настигла гибель. Не осталось ни обглоданных костей, ни скорбящих душ – враги пожрали и уволокли всё: и плоть, и то, что превыше её.

Тёмные эльфы встревожились. Они привыкли отвечать ударом на удар, их ратей страшился даже император Эбина, но они отличались также и осторожностью. Из зачарованного сердца Нарна, того самого места, о котором другие эльфы, именующие себя Светлыми, или ещё Летними (в противовес Тёмным, прозываемым также эльфами Зимы), говорили не иначе как с ужасом, отвращением и содроганием – из сердца Нарна по одному‑двое к границам отправились разведчики. Одним из таких и был Ирдис Эваллё – и именно ему выпало столкнуться лицом к лицу с неведомой угрозой.