Странствие. Книга I - стр. 12

– Как бы там ни было, если не Бени, то люди Иллира им заинтересуются. Тут все предрешено.

– Твой старик никому не нужен. Успокойся.

– Оликус, это мое дело. Я готов заплатить. Для меня это важно.

Оликус нахмурился и поглядел на Онестуса.

– Никогда не замечал за тобой такой «заботы» о ком-то, – он тяжело выдохнул и, лениво почесав пузо, сказал: – Как скажешь, я сделаю это. Но это будет стоить тебе 200 ассов2. Золотом.

– Шутишь?

– Я похож на шутника?

– Это очень много. У меня есть только 50.

– Ты со мной торгуешься? Приходи, когда будет вся сумма.

– Давай хотя бы 100 ассов.

– 200.

– 150?

– Слушай, ты! – Оликус схватил Онестуса за грудки. – Я тебе ни какой-нибудь жалкий торгаш. Либо ты платишь 200 ассов золотом, либо я вышибу из тебя и твоего старичка всю дурь ради забавы.

– Понял-понял… – испугано завопил Онестус. Когда Оликус отпустил его, он поправил тунику и стыдливо огляделся по сторонам. – Можно хотя бы разбить на две части?

– Нет. Всю сумму сразу. Золотом. Приходи, когда будешь готов.

Оликус развернулся и ушел не прощаясь. Онестус еще какое-то время пребывал в размышлениях. Сумма была для него слишком большой. Раньше такие деньги он даже не считал, но сейчас они хорошенько помогли бы поправить его положение.

Когда Онестус вернулся домой, он обнаружил лачугу пустой. На очаге в большом глиняном горшке что-то кипело, пар пробивался сквозь щель из-под крышки. Онестус осмотрелся: ни детей, ни жены. Тасия собрала их одежду и куда-то ушла. Он хмуро покачал головой, догадавшись, что жена оставила его и ушла к легионеру Варию. Онестус знал о нем, но ничего не говорил. Ему важнее было, чтобы больше никто об этом не узнал.

Все-таки он нашел часть денег: в вещах ушедшей жены ему удалось найти некоторые ее драгоценности, подаренные им же. Тасия оставила все, что ей не принадлежало. Онестус, скрепя сердцем и с надеждой вернуть жену, когда он получит имущество Натана, отнес все найденное в местный ломбард. Он выручил девяносто один асс. Потом он отправился к некоторым своим знакомым и занял еще, но ему все равно не хватало около тридцати монет. Страшная мысль посетила его голову: что, если он займет оставшиеся деньги у Натана.

Онестус пришел к нему на следующий день. Как бы извиняясь, он остановился в дверном проеме лавки, дожидаясь приглашения. Натан искоса посмотрел не него и тихо проворчал:

– А, это ты, – Натан не отрывался от своего дела.

Он еще обижался на Онестуса, поэтому он сказал: «А, это ты», будто не узнал его по звукам шагов, хотя всегда узнавал до этого по тяжелой поступи по самому краю ступеней и скрипу третьей ступени. Так входил только Онестус. Натан продолжил: