Странные вещи - стр. 38
Ярость Нессы перешла в безумное ликование.
– А здорово мы ей показали, а? – просипела она.
– Ты превзошла саму себя, – кивнул Ганнибал, – сражалась, не щадя сапог. Это была славная битва. Хотел бы я сказать, что мы вышли победителями, но, судя по ране на твоей руке, это была скорее ничья.
Клевер присмотрелась к ране. Она была грязной, явно инфицированной, воспаление казалось неизбежным. Открыв отцовский саквояж, она поискала баночку с очищающим порошком, но пробка утонула в озере. Лекарство превратилось в бесполезную скользкую кашицу.
Она оглянулась на темный лес.
– Останови фургон…
– Зачем?
– Останови, я сказала!
Спрыгнув, Клевер побежала назад, к растущим там дубам. Было страшно от мысли, что в тени может поджидать гнус, но девочка заставила себя подойти к деревьям. До нее донесся шепот, такой тихий, что Клевер решила, что ей послышалось.
– Сперва жуем…
Но тут она заметила то, что было ей нужно: свисающую с сухой ветки серую волокнистую бородку. Оторвав побольше лишайника, она бросилась назад к повозке.
Они тронулись, и Клевер давила и измельчала хрупкий лишайник в кулаке.
– Это луизианский мох, – объяснила она, добавив к порошку пару капель воды из фляжки Нессы. Получившейся массой девочка смазала рану Нессы и забинтовала остатками марли из саквояжа. – Чтобы не загноилось.
– Все так плохо? – Несса вздрогнула, когда Клевер туго затянула повязку.
– Заживет так быстро, что ты и оглянуться не успеешь, – сказала Клевер, вспомнив, как уверенно отец успокаивал своих пациентов. – Да, так ты начала рассказывать нам про ту пьесу. «Орфей».
– Не пьесу. Оперу! – Несса рада была отвлечься. – Орфей потерял свою любимую, потому что дьявол послал змею укусить ее. Она умерла – по-настоящему! – и оказалась в аду. Но Орфей так ее любил, что пошел за ней в ад и пел там такие прекрасные песни, что даже у чертей дрогнуло сердце.
– Судя по всему это чудесная история, – заметила Клевер.
Несса невесело улыбнулась.
– Лучший подарок на день рождения, который я получила в жизни.
Ганнибал наблюдал за перевязкой.
– Ничего не бойся, юная шарлатанка. Медсестра Элкин свое дело знает.
После пережитого ужаса приятно было заняться чем-то полезным. Уверенно завязывая узлы, помогающие надежно удерживать компресс на месте, Клевер чувствовала глубокую благодарность отцу и восхищение его преданностью делу. Сейчас, когда рядом в чаще прятались неведомые твари, простая повязка на руку казалась бесценным умением. Но ни лубок на крыле, ни перевязанная рука не могли вернуть отца. Не все можно было исправить, что-то разбивалось навсегда.