Странные истории - стр. 27
Девочка подобрала шарик, вложила его в рот – и проглотила.
– Выздоровел! – сказала она и быстро выбежала. Студент подпрыгнул, вскочил и пошел благодарить.
Упорная его болезнь словно потерялась. Однако он весь повис в думе о яркой красоте ее лица и мучился, не владея собой. С этих пор он забросил книги и тупо сидел, не имея больше никаких оснований надеяться. Юноша уже заметил это и сказал:
– Я вам, старший мой братец, уже, как говорится, «искал вещь по признакам и нашел прекрасную пару»!
– Кого? – спросил Кун.
– Тоже из моей родни!
Студент погрузился в раздумье, пребывал в нем довольно долго и только промолвил:
– Не надо!
Отвернулся лицом к стене и продекламировал:
Юноша понял его намек.
– Мой отец относится, знаете, с большим уважением к вашему безбрежному дарованию ученого, и всегда ему хотелось породниться с вами путем брака. Все дело в том, что у нас есть только одна маленькая сестренка, которой слишком мало лет. Но есть у нас милая Сун, дочь моей тетки, которой семнадцать лет. Она, знаете, совсем не груба и не урод. Не верите мне – так вот: сестрица Сун каждый день проходит мимо беседки в нашем саду. Подкараульте ее у передней пристройки, посмотрите – и сами увидите!
Студент сделал, как ему было сказано, и действительно увидел, как появилась Цзяоно вместе с красавицей. Ее рисованные брови – излом лука, бабочка! Ее лотосовый крючочек подкидывает феникса[78], и вообще она по сравнению с Цзяоно как старшая и младшая сестра. Студенту она сильно понравилась, и он просил юношу быть, как говорится, «вырубателем»[79].
На следующий день юноша вышел из комнат и поздравил Куна.
– Слажено! – сказал он.
И вот приготовили им отдельный двор и устроили студенту брачную церемонию. И в эту ночь тимпаны и флейты полною мощью глотали, прахи земли сетью густою неслись. Казалась она феей святою мечтаний: и вдруг с ним будет под одним и пологом, и одеялом! И Кун решил, что чертоги Широких Студеных дворцов[80] не всегда там, за тучами высших небес.
После этого «соединения в чаше»[81] Кун чувствовал, что сердце его, душа удовлетворены совершенно.
Однажды вечером юноша обратился к нему со следующими словами:
– Доброту вашу, проявленную в отшлифовке, как говорится, и обделке моей[82], мне ни на один день не забыть… Однако на днях господин Дань, покончив со своим судом, возвращается домой и очень спешно требует своего помещения. Мы решили оставить этот дом и уехать на запад