Странно и наоборот. Русская таинственная проза первой половины XIX века - стр. 3
И дальше Честертон подкрепляет свою мысль суждением еще одного знаменитого писателя, мастера таинственных историй, – Райдера Хаггарда:
«…новая шумиха вокруг магии, чудес и всего того, что сэр Райдер Хаггард справедливо называет современным скатыванием к суевериям».
Отметим: «В конце девятнадцатого столетия». А ведь прав был создатель патера Брауна: именно тогда слова «мистерийный», то есть таинственный, и «мистический» стали сливаться, «скатывание к суевериям» состоялось, и в конце концов слово «мистический» победило: теперь так называют любую литературу, где речь идет о сверхъестественном или о… суевериях.
Но в самом девятнадцатом веке ничего такого еще не произошло. Тайны были тайнами, а мистика – мистикой, поэтому и мы не будем употреблять слово «мистический» где ни попадя.
И вот что еще важно отметить. В той литературе, о которой у нас идет речь, зло никогда не выступало самостоятельным персонажем. Главные персонажи – всегда люди, сопротивляющиеся злу. Вот как у Лермонтова в незавершенной повести «<Штосс>»:
«Хорошо, – подумал Лугин, – если это привидение, то я ему не поддамся».
Зло как персонаж, зло как безысходность, зло как нечто, с чем и бороться-то нет никакого смысла, – это уже изобретения века двадцатого…
А еще ту самую «мистическую» литературу часто называют «готической». И есть немало антологий «Русской готической прозы».
Опять же – стоп! Еще одно лишнее слово.
К слову «готический» русские писатели XIX века также относились с большим подозрением. Во-первых, это был все-таки архитектурный термин, а не литературный. А во-вторых, даже если он и употреблялся в литературном обиходе, то именно с тем смыслом, какой в него вкладывали художники и архитекторы: «варварский», «устаревший», «отживший».
За примером далеко ходить не надо. Все тот же Пушкин в черновой редакции «Путешествия из Москвы в Петербург» писал:
«Странно, что в то время, когда во всей Европе готический предрассудок противу наук и словесности, будто бы не совместных с благородством и знатностью, почти совершенно исчез, у нас он только что начинает показываться».
Конечно, уже существовала готическая литература – но она была чисто европейская, прежде всего английская, и готической называлась по месту действия (за́мки!), а вовсе не потому, что там разгуливали (или не разгуливали) привидения.
Отцом готической литературы считается английский писатель Хорас Уолпол, 4-й граф Орфорд (1717–1797), автор знаменитого «страшного» романа «Замок Отранто» (1764), опубликованного, кстати, анонимно. Уолполу в ту пору было 47 лет, так что мальчиком, ищущим ужасов, его не назовешь. Однако вот его слова, относящиеся к более позднему периоду: