Странники войны. Воспоминания детей писателей. 1941-1944 - стр. 57
Дача на Клязьме, вид сбоку. На дорожке – Илья Ильф. 1-я пол. 1930-х. Из архива А. Ильф
Она была двухэтажная, точнее, с мансардой и башенкой, голубая, отделанная синим кантом. Синими же были наличники, рамы и столбики, подпиравшие крышу террасы.
Участок – просторный, светлый, с соснами и березами. От калитки к дому шла аллейка из кустов с розовыми цветами в виде метелочек. Перед домом были разбиты грядки с табаком, и большая клумба с анютиными глазками, а вдоль фундамента всегда росли настурции. Направо от клумбы – маленькая полянка, где играли дети, а взрослые – иногда в городки. За ней у забора – огород с кустиками укропа и заросли крапивы. Налево, в стороне от дома, находилась площадка, где вечерами играли в волейбол и собиралось много народу смотреть. А когда не хватало игроков, то зазывали даже прохожих.
На одной половине первого этажа жили Ильфы и Петровы, их комнаты выходили на широкую террасу под крышей; в другой половине – Ротовы, в большой комнате с открытой террасой. В дальнем углу дома – общая кухня с входом с крыльца.
Ирочка Ротова. Клязьма, нач. 1930-х
Петя Петров. Клязьма, нач. 1930-х.
Фото И. Ильфа
Ёла Левина. Клязьма, нач. 1930-х
Скрипучая деревянная лестница вела на мансарду, где жили мы. У нас имелась одна большая комната, со скошенным потолком и оконцем, из которой попадали в маленькие комнаты и чуланы. Две из них располагались прямо над крышей террасы, и на нее можно было выходить из окошек, а одна – в башенке. Это была как раз моя. Каждая комната имела свое название. Одна, например, называлась гроб.
На даче жили дети: Петька Петров, Ирка Ротова и я, Ёлка. Мы родились друг за другом: я и Ирка – осенью 1928 года, а Петька – в январе 1929-го. Позднее, уже в 1935 году, появилась на свет Сашенька Ильф.
Петька никак не мог выговорить слово «шоссе», Петров над этим долго бился, сердился на него. Петя стал кинооператором, очень хорошим, но, к несчастью, рано умер.
Ирка была худющая и зеленая, потому что ела колбасу, а я розовенькая, потому что ела морковку, – так говорила моя бабушка. Ирка любила дразниться и гримасничать, как обезьяна, а Петька был покладистый, и от него пахло грудным молочком – так мы считали – и мы его нюхали.
С утра пораньше мы выбегали из дома и начинали носиться. Это мешало Ильфу. Он говорил: «Они топочут, как пони». Из игрушек у нас были лопатки, папиросные коробки и куклы. Но больше всего мы любили копать какие-то ямы, драться и смотреть, как играют в волейбол. Сами тоже играли в мячик, бегали с сачками за бабочками, шлепали по лужам во время дождя.