Странник по зову сердца - стр. 4
Я смотрю ей в спину. На напряженные плечи и опущенную голову. И говорю:
– Латте я обычно беру жене. Мы же с ней вдвоем всегда приходим.
– Правда? Не замечала.
Черта с два ты не замечала. Улыбалась Веселине так же, как и мне. И шутила с ней. Вы перекидывались ничего не значащими фразами. Каждое утро.
Это я не говорю, только думаю. Говорю я другое:
– Да не может быть. Она всегда очень ярко одевается. У нее красная такая куртка, а шапка – зеленая с белым. С большущим помпоном. Она любит перчатки без пальцев и кроссовки. Почти в любую погоду она кроссовки носит.
И зачем-то добавляю:
– Понимаете?
Она не понимает. И говорит:
– Да? Не помню, правда. Вы обычно…
Я хлопаю ладонью по раскрытой дверце ее фургончика так, что та обиженно лязгает. И на этот раз говорю:
– Да черта с два ты не помнишь! Каждое утро с ней здороваешься!
– Не помню!
Звучит как «помогите!».
– Вот ваш кофе. Простите, я не помню вашу жену! Вы всегда один приходили!
– Может, ты и листья в кассе никогда не находила?!
Девушка вздрагивает и замирает, глядя на меня расширившимися глазами. Во взгляде мешаются удивление, подозрение и обида. В точку. Находила она листья, и не раз. Заказывал-то кофе я, а расплачивалась за него чаще всего Веселина.
Я беру картонный стакан из рук девушки, подкидываю его и пинаю в воздухе. Кофейная пена летит веселым фейерверком.
Она кричит:
– Вы что делаете?!
Но я не отвечаю, потому что уже иду куда-то, сгорбившись и сунув руки в карманы.
Единственная родственница Веселины, с которой я знаком, – бабушка Смеяна.
Смеяна, Веселина – это сербские имена. Однажды я попросил Веселину научить меня сербскому, но она, оказывается, не знает его. По самоучителю на телефоне мы научились только тому, что фисташки по-сербски – «пистач», а сосиска – «кабасица». Да еще с месяц говорили друг другу «молим» вместо «пожалуйста».
Смеяна никогда, кажется, меня особенно не любила. Наверное, даже корила себя за то, что познакомила нас с Веселиной. В общем-то, она не собиралась этого делать, Веселина просто вошла в комнату, и Смеяна проскрипела, поджав губы:
– Это внучка моя. Веселина.
И Веселина широко улыбнулась:
– Очень приятно!
Я как-то по-дурацки застыл, словно забыл разом, где нахожусь и что делаю, а Веселина взяла меня под руку и добавила:
– Я его провожу.
Будто я собирался уходить.
И мы вместе вышли из дома в частном секторе на окраине Южного Бутово. И пошли, пошли, пошли вперед по обочине дороги, затем по тротуару, купили себе по мороженому и до глубокой ночи сидели на лавке, таращились на ветку легкого метро, по которой то и дело проносились поезда, и на скачущих по машинам коз. И болтали обо всем на свете.