Странная погода - стр. 23

Было, по крайней мере, несколько снимков, на которых они по очереди держали меня. Вот моя мать на полу, подняла громадные резиновые ключи над полнощеким младенцем, который хватается за них пухленькими пальчиками. Вот снимок моего отца, стоящего по пояс в воде чьего-то дачного бассейна с голеньким малышом на руках. Я уже тогда напоминал поросеночка.

Впрочем, чаще всего моим сопровождением оказывались не отец, не мать… а Шелли Бьюкс. Сказать правду, от этого как-то оторопь брала. Когда шесть лет назад она перестала у нас работать, я не ощутил ничего особенного, мне было так же безразлично, как если бы отец сообщил мне, что мы заменили какой-нибудь журнальный столик. Вам неприятно слышать, что восьмилетка из долины воспринимал помощь как само собой разумеющееся? Отец тогда не говорил со мной о хирургии на открытом сердце. Просто сказал, что она немного постарела, а людям постарше нужен отдых. Жила она по соседству, и я мог наведываться к ней в любое время.

А я наведывался? О, иногда в редких случаях забегал – ради чая и финиковых печений, и мы усаживались перед телевизором и смотрели «Она написала: «Убийство», а Шелли расспрашивала, как я поживаю. Уверен, я держался вежливо, быстренько поедал печенья, чтоб можно было уйти. Когда ты ребенок, проводить день в душной и жаркой гостиной со старой леди у дневного телика это все равно, что получить путевку в залив Гуантанамо. Любви тут ни на грош. Чем я мог быть ей обязан или что мог бы для нее значить – такие мысли мне даже в голову не приходили.

А поди ж ты, вот она, на одном фото за другим.

Мы вцепились в решетки тюремной камеры Алькатраса, изобразив на лицах выражение ужаса.

Я сижу у нее на плечах, чтобы сорвать персик с ветки дерева: моя свободная рука мнет поле ее соломенной шляпы, надвинув ее на лицо.

Я задуваю свечи, а она стоит сзади, подняв руки, готовая аплодировать. И да… до сих пор все снимки сделаны «Полароидом». Конечно, он был у нас. Он у всех был. Так же, как у всех был видеомагнитофон, микроволновка и футболка с надписью «Где говядина?»[20].

Женщина на этих фото была старой. Но у нее были яркие, почти девичьи глаза и озорная улыбка им под стать. На одном моментальном снимке ее волосы были рыжими от красного неона надписи «ПИВО» в баре. На другом они были почти смехотворно морковного цвета, под стать были накрашены и ее ногти. На фото она постоянно тискала меня, трепала по волосам, усаживала меня на колени, пока я поедал финиковые печенья – полнощекий малышок в подштанниках с Человеком-Пауком и пятнами от виноградного сока на подбородке.