Страницы моей жизни. Воспоминания подруги императрицы Александры Федоровны - стр. 11

О Манифесте от 17 октября мы еще тогда ничего не слыхали. Манифест этот, ограничивающий права самодержавия и создавший Государственную думу, был дан государем после многочисленных совещаний, а также и потому, что на этом настаивали великий князь Николай Николаевич и граф Витте. Государь не сразу согласился на этот шаг не потому, что Манифест ограничивал права самодержавия, но его останавливала мысль, что русский народ еще вовсе не подготовлен к представительству и самоуправлению, что народные массы находятся еще в глубоком невежестве, а интеллигенция преисполнена революционных идей. Я знаю, как государь желал, чтобы народ его преуспевал в культурном отношении, но в 1905 году он сомневался, что полная перемена в государственном управлении может принести пользу стране. В конце концов его склонили подписать манифест. Императрица рассказывала, что она сидела в это время с великой княжной Анастасией Николаевной, и у них такое было чувство, как будто рядом происходят тяжелые роды. Слышала я тоже, что будто, когда государь, сильно взволнованный, подписывал указ о Государственной думе, министры встали и ему поклонились. Государь и государыня горячо молились, чтобы народное представительство привело Россию к спокойствию и порядку.

Открылась Государственная дума после высочайшего выхода в Зимнем дворце. Я с другими была в Тронном зале и слышала, как государь приветствовал членов Думы. Мало осталось у меня в памяти о Первой Думе; много было разговоров, а дела мало. Она была закрыта по высочайшему указу после двух месяцев существования. Газеты были полны сообщениями о событиях, происходивших на Руси, но до дворца доходили лишь слабые отклики.

Государыня и я брали уроки пения у профессора консерватории Н.А. Ирецкой. У императрицы было чудное контральто, а у меня высокое сопрано, и мы постоянно вместе пели дуэты. Ирецкая говорила о голосе императрицы, что она могла бы им зарабатывать хлеб. Пела с нами иногда моя сестра трио Шумана, Рубинштейна и другое. Пела государыня и под аккомпанемент скрипки. Иногда приезжал из Англии знакомый государыни, скрипач Вольф, и мы много занимались музыкой. В Петергофе мы брали уроки пения обыкновенно в Фермерском дворце, так как царицыно пианино стояло стена об стену с кабинетом государя, а он вообще не любил, когда императрица пела, поэтому никогда не приходил ее слушать.

Летом, когда Дума окончила свое короткое существование, мы снова ушли в шхеры на два месяца на любимой яхте их величеств «Штандарт». Государь ежедневно гулял на берегу; два раза в неделю приезжал фельдъегерь с бумагами, и тогда он занимался целый день. Государыня съезжала также на берег и гуляла в лесу. Мы постоянно были вместе, читали, сидя на мягком мху, или, сидя на палубе, наблюдали, как резвились и играли дети. К каждому из них был приставлен матрос из команды «дядькой». Матрос Деревенько в первый раз нянчил Алексея Николаевича на «Полярной звезде» в 1905 году, научил его ходить и затем был взят к нему во дворец.