Страницы моей жизни - стр. 29
В Петербурге тайная полиция напрягала все свои силы, чтобы выловить опасных революционеров. Как уже было указано выше, 10 марта была на улице арестована Перовская, которая ни за что не хотела покинуть столицу. 1 апреля; был захвачен Исаев, а юных революционеров было арестовано в эти дни несчетное количество.
Началась безжалостная расправа со студенческой молодежью. Арестовывали учащихся массами. Значительная часть их были высланы из Петербурга на родину, среди этих пострадавших оказался и я.
Произошло это так.
Зная, что учащиеся высших учебных заведений представляют собою очень важный резерв революционно настроенных элементов, жандармы пользовались каждым подходящим и неподходящим поводом, чтобы вырвать из студенческой среды эти ненавистные ей элементы. В Петербургском университете демонстрация 8 февраля дала жандармам оружие для расправы с неблагонадежными студентами. Атака на них началась с того, что агенты охранки стали в университете распространять слух, будто выступления Когана-Бернштейна и Подбельского на торжественном акте не только не встретили сочувствия со стороны рядового студенчества, но и вызвали в его среде негодующий протест. Это была провокационная ложь, которая достигла своей цели. Несколько моих товарищей, и в их числе студент четвертого курса филологического факультета Шатилов, чтобы опровергнуть эту ложь, стали собирать подписи студентов, вполне одобрявших образ действий Когана-Бернштейна и Подбельского. Было уже собрано много сот подписей, когда декан филологического факультета, профессор Орест Миллер вызвал к себе через курьера студента Шатилова для объяснений, попросив его захватить с собою листы с подписями. И между Шатиловым и Орестом Миллером разыгралась такая сцена.
– Зачем вы собираете подписи? – спросил профессор Миллер Шатилова.
– Чтобы доказать, что Коган-Бернштейн и Подбельский выражали волю и настроение подавляющего большинства студенчества, – ответил Шатилов.
– Покажите-ка мне листы с подписями, – попросил профессор Миллер.
Шатилов их ему передает.
– Эти листы я представлю полиции, – сказал Миллер, принимая их из рук Шатилова.
Как только Миллер произнес эти слова, Шатилов вырвал из его рук листы и изорвал их в мелкие клочки. За такой дерзкий поступок Шатилов был предан университетскому суду. Но как только стало известно, что профессора университета собираются судить Шатилова, сотни студентов стали требовать, чтобы их судили вместе с Шатиловым, так как каждый из них поступил бы точно так же, как и он.
И всех их, действительно, предали суду, причем большинство «подсудимых» были приговорены к аресту в стенах университета на сроки от трех до семи дней, но человек около пятнадцати были исключены из Петербургского университета на год без права поступления в другие университеты. И в эту категорию исключенных попал и я.