Страницы любви Мани Поливановой - стр. 61
Алекс вдруг вспомнил машину, перегородившую тихий дворик, и человека в ней.
– Я сейчас, – пробормотал он. – Сейчас…
Он выскочил на лестницу и скатился кубарем вниз, позабыв про лифт.
Ветер ринулся навстречу, раскидал волосы, немедленно залепившие глаза. Алекс замотал головой.
Никакой машины, конечно же, не было возле подъезда.
Только вдалеке по освещенному квадрату мокрого асфальта неспешно пробежала большая черная собака. Замерла на миг, повернув голову в его сторону, и пропала с глаз.
Береговой открыл задницей дверь в палату – руки были заняты, – состроил радостно-бодро-утешительное лицо, повернулся и заговорил с ходу очень громко и очень фальшиво:
– Мам, привет, ну, как ты? Я тебе звонил, звонил, а ты трубку не берешь! Ты что тут? Загуляла?..
– Володя, сыночек, зачем же ты приехал? Такие пробки, целый день по телевизору показывают! Ужас, что творится!
Береговой аккуратно пристроил пакеты на стул. В одном было чистое белье, а в другом термос с бульоном, паровые котлеты, над которыми он вчера страдал полвечера, книжки и диски. Приучить мать смотреть кино с флешки у него пока никак не получалось, приходилось валандаться с дисками.
Он вытащил из пакета термос, водрузил его на стол и объявил матери, что она очень хорошо выглядит.
– Ну, конечно, – согласилась та грустно. – Володь, ты бы все-таки позвонил сначала, а уж потом ехал! Мне ничего не нужно, ты занимайся своими делами, зайка!..
Зайка тридцати лет от роду и метр девяносто ростом нагнулся и смачно поцеловал мать в нос. Она улыбнулась ему радостной девчачьей улыбкой.
– Я и так отдыхаю в этой больнице, как никогда в жизни не отдыхала!.. И лечат, и ухаживают, и подают-убирают.
– Скоро твоя курортная жизнь закончится и придется домой возвращаться!.. Так что ты расслабляйся пока.
– Да я и так… на всю катушку. Ты же видишь.
Береговой все видел.
Мать худела и бледнела день ото дня. Операция, маячившая на горизонте уже почти месяц, все откладывалась и откладывалась, и они оба не понимали почему. Мать очень боялась, изо всех сил скрывала страх, но сын знал это так хорошо, как будто она к каждому слову прибавляла «боюсь, боюсь, боюсь»! Они говорили друг другу ничего не значащую ерунду, натужно шутили, рассказывали последние новости из телевизора, и во всем этом было одно – ее болезнь и страх.
Врачи ничего не объясняли толком, и на все приставания Берегового строгий заведующий отделением Николай Карлович только сопел и шевелил бровями. А однажды расшумелся и выгнал Владимира за дверь – что вы все ходите, работать мешаете, когда надо, тогда и сделаем операцию, и вообще я вам ничего не обещал!..