Страна Яблок - стр. 16
Юрец что-то буркнул и перевернулся на другой бок. Ночью не полезут, им сначала сговориться надо, чтобы впятером-вшестером.
Как быть? Нагибаться нельзя, бежать некуда. Кубатов быстро поймает, видеоглазки повсюду. И вот тогда уже точно к дагам отвезёт. Посёлки есть в округе, да не добраться до них. С Клязьмы двое приезжали, нормальные мужики, не то что наши упыри в лампасах. С дядь-Толичем хохотали чего-то, потом дядька с нашими ругался.
И куда бежать? Анон. Не в Москву же бежать непрошитому. Придётся прошиться, без вариантов.
А что вшитые?.. вон, по десять человек на одно место за работой стоят.
А без работы получать квоту двадцать тысяч, жить в минималке на семидесятом этаже и геймиться целыми днями?
Как быть-то? Захар не отстанет, будет ломить каждый день. Атаману пожаловаться? Не вариант. Завалить Захара? Смогу, наверное. А потом куда? Попробую всё же на Клязьму, лесами. Что же делать-то, что же делать?!
Я вцепился зубами в руку, закусил. Рот наполнился кровью, на вкус она была как вишнёвый табак Захара. Меня чуть не вырвало в подушку, перевернулся на бок, потом на спину. Часа полтора крутился, уснуть не мог. Пока Ракитин не вернулся. Прошаркал к своей кровати, лёг лицом вниз и заплакал. И я сразу уснул.
Борис захватил бороду в кулак и по-собачьи наклонил голову. Длинная чёлка лезла ему на глаза, он провёл рукой по бровям, поморгал. Отвёл взгляд, помялся.
Он почти ни с кем не заговаривает первым, стесняется. А меня полудетская перекошенная речь Бориса не смущает. Как будто с Павликом болтаю.
С прежним Павликом.
Через месяц с небольшим ему в школу, а там отформуют по шаблонам Интрофая. Да, наверно, уже и сейчас нету прежнего Павлика, за два года Алёна его обстругала.
Борис, конечно, чувствовал мою симпатию.
Никто, даже Сергей, не разговаривал с ним на равных, у всех сквозила снисходительность. Великан трогательно обо мне заботился, помогая в тяжёлых и грязных работах, а уж в ночные выезды сопровождал всегда. Наверно, и чтоб поговорить тоже.
– Ты заверяешь Сергею? – спросил Борис. – Он очень ездит, всех вокруг ездит. Не получается у Сергея. Как будет?
– Не знаю, Борис. Я тоже вижу, что не получается. Всех давят, но объединяться не хотят. У попов своё, у «овощей» своё. Все упёртые, как бараны. А одним тяжело. Совсем тяжело.
– Да, так вижу. Не получается. Спиридонцев очень гад, очень. Всем говорит плохо, все слушают. Плохо.
– А что он говорит плохо?
– Я с Сергеем навсегда буду. Я не слушаю.
– Что он говорит?
Борис замолчал. Если не хочет говорить, спрашивать бессмысленно. Внимательно смотрит сквозь тебя, как будто вслушивается в далёкую музыку. Может быть, действительно что-то звучит в его перекрученных мозгах.