Страна Соболинка - стр. 36
Больше не говоря ни слова, он встал и вышел из кухни. Зачем было что-то говорить? Анатолий знал, что новая знакомая скоро уйдет и он больше никогда ее не увидит. Для чего встречаться? Разные характеры, линии жизни, противоположные взгляды на окружающий мир не дают положительного результата.
Остановившись на полуслове, черноглазая с удивлением смотрела в его широкую спину. Девушка поняла, что сейчас он уйдет и она видит его в последний раз. Ситуация повергла девушку в растерянность. Она думала, что спаситель затянет разговор как можно дольше, примется очаровывать ее, как это было при редких знакомствах с мужчинами, когда последние, без исключения, добивались ее всевозможными способами. А вышло все иначе. Анатолий просто проигнорировал ее, бросил, как мокрую сигарету, которую даже не пытался подкурить. В другом случае кому-то она с надменной улыбкой бросила бы вслед: «Скатертью дорога!» Кому-то другому, но не Анатолию. Девушка поймала себя на странной мысли, что хочет поговорить с ним хоть минуту и не желает, чтобы он уходил.
А ему было все равно. События последнего дня налили кедровым маслом глаза, залепили медом веки, не помогал даже «Купеческий» чай. Одна мысль: добраться до кровати – затуманила сознание. Он уже не помнил о черноглазой, ему было безразлично, куда и когда она уйдет и что даже украдет, как клофелинщица Лена.
В зале за столом Серега и Шура не заметили его за своими спорами. Анатолий молча скользнул налево, в детскую комнату и, не раздеваясь, бухнулся на диван.
…Матовая синька медленно просочилась в морозное окно. Серая комната наполнилась бледными красками наступающего утра. В маленькую комнату городской квартиры шагнуло начало следующего дня.
Анатолий открыл глаза. В тайге, ни раньше, ни позже, ровно в семь часов, как по внутреннему будильнику, он поднимался с нар, чтобы за час приготовить немудреный завтрак, собраться в дорогу и встать на лыжи. Отработанное за месяцы действо повторяется у каждого промысловика после окончания сезона еще какое-то время: неделю, месяц – до тех пор, пока у человека не притупится ощущение единения с природой.
Анатолий вышел из тайги две недели назад. Это был большой срок к акклиматизации человека в цивилизации, однако память скрипом старого дуплистого кедра на ветру будила его в одно и то же время, в каком бы состоянии он ни находился.
Сегодня ему снился старый сон, в котором он шел на своих широких камусных лыжах по глубокому снегу, а в глазах постоянно мелькали носки острых талиновых досок. Понятно, что Анатолий представил себя в избушке, на нарах, а не в далеком городе на третьем этаже. В добавление к этому он вдруг почувствовал на своей ладони мягкую, теплую, приятную тяжесть пушистого шелка. Парень интуитивно дрогнул телом, не доверяя ощущениям, осторожно повернул голову и едва не задохнулся от волнения. Да, глаза подтверждали, что на его левой руке, свернувшись калачиком, лежит черный с проседью соболь! На миг, шокированный картиной, Анатолий не поддался панике, не растерялся: как зверек мог попасть в избушку и спокойно устроиться на руке врага? Охотничий инстинкт наталкивал поймать аскыра. Решительно насторожив мышцы рук пружиной капкана, он медленно освободил правую руку из-под подушки и осторожно занес ее над спящим соболем, желая ухватить его за шею.