Страна Лада. Город Фенисов: Кристалл Гармонии - стр. 14

Утро едва коснулось земли, расцвечивая небо пастельными красками рассвета. Персиковые и лавандовые тона только начали проступать на горизонте, когда жизнерадостный кукареку петуха разорвал тишину над фермерским домом Валесика, приютившимся у самой кромки реки. Словно уставшая после ночи лента, река сонно несла свои воды, зеркально отражая первые лучи солнца, скользящие по сочным, изумрудным лугам. Её течение устремлялось вдаль, бесследно исчезая в густой, нетронутой чаще леса, где шелест листвы переплетался с утренним пением птиц. В этом тихом, идиллическом уголке, жила своя особая жизнь. Здесь хозяйкой была Лора, унаследовавшая ферму после кончины мужа. Вместе с ней жила двадцатилетняя дочь Вики, в глазах которой искрилась юношеская искра и безграничная доброта. Надёжной помощницей по хозяйству была Лина, близкая подруга Лоры, чьи умелые руки справлялись с любой работой.

Под крышей, на мансардном этаже, располагались две просторные кладовые, по обе стороны дома. В них стоял пьянящий аромат душистого сена, и хранилось золотое зерно, бережно собранное в преддверии долгой, суровой зимы. Внутри дома, в самом сердце которого чувствовалось тепло и уют, в правом углу возвышалась большая, надежная печь, сложенная из светлого кирпича. От печи тянулся уютный полати, высокое бревенчатое ложе, ставшее любимым местом для неспешного послеобеденного отдыха и душевных разговоров. По диагонали от печи, у большого окна, через которое пробивались жизнерадостные утренние лучи, стоял массивный деревянный стол, отполированный годами и заботой многих рук. На столе уже дымилась ароматная пшенная каша, щедро сдобренная маслом, и аппетитно алел рубиновый кисель, приготовленный из свежих ягод.

В центре комнаты, словно незримый страж, над массивным дубовым обеденным столом, под самым потолком с потрескавшейся штукатуркой, висел портрет Валесика. Его глаза, насыщенного орехового оттенка, написанные с поразительной живостью, казалось, прожигали насквозь каждого, кто осмеливался войти в комнату. Художник Крепыш, местный самородок, известный своим умением передавать не только безупречное внешнее сходство, но и неуловимую суть человека, запечатлел покойного хозяина фермы именно таким, каким его помнили все, от мала до велика: с лукавым прищуром, в котором таилась то ли добрая, безобидная шутка, то ли мудрая тайна, бережно хранившаяся за складками кожи вокруг глаз, и едва уловимой улыбкой, которая, казалось, вот-вот сорвётся с губ, превратившись в заразительный хохот. Портрет излучал ощутимое тепло и незримо ощущаемое присутствие Валесика, заставляя невольно вспоминать его добродушный нрав, неутолимую любовь к жизни и крепкую руку, всегда готовую прийти на помощь.