Страна, которой нет на карте - стр. 6
Как я поняла, Татьяна любила гульнуть, ну, а я – прогуляться, так что мы друг другу не мешали. Около нее тут же из наполненного морскими флюидами воздуха материализовался молодой невысокий румын, субтильного телосложения и такой же легкий в общении. Он довольно ненавязчиво влился в нашу компанию, полюбившую вечерние коктейльные посиделки на двенадцатом этаже нашей лоджии, а вид медленно угасающего светила создавал обстановку парения в невесомости и полной релаксации.
Правда, не обошлось без инцидента. Как-то, хорошо расслабившись на лоджии, я прилегла одетой на свою кровать и незаметно для себя и друзей, любовавшихся закатом солнца на лоджии, крепко уснула. Проснулась ночью я оттого, что меня кто-то, лежащий рядом, обнимает за талию маленькой ладошкой. Что это не Татьяна, я сообразила только когда эта нежная ручка стала продвигаться к запретной зоне. Тут молниеносно сработала моя защита: резко повернувшись, я отшвырнула лежавшего рядом самозванца, который свалился на пол. Чуть приоткрыв глаза, я поняла, что это был румын, так как в свете луны были видны очертания мирно посапывающей на соседней кровати Татьяны.
Мужчина довольно легко и бесшумно, словно кот, вскочил на ноги и молча ретировался, плотно прикрыв за собой дверь нашего номера. Видимо, румын решил попробовать шведский вариант семейных отношений.
Окончательно проснулась я уже утром от упорного стука в дверь. Соседняя кровать была пуста, похоже, Татьяна меня не добудилась, и завтрак я проспала.
Заспанная, так и оставшаяся на всю ночь одетой, я встала и открыла дверь. На пороге номера стоял мужчина в форме. Хотя сознание мое еще было заторможенным, но яркое впечатление от приема румынских пограничников, хорошо застряв в моей памяти, тут же высветилось с новой силой. Тревоги не было, лишь крайнее удивление – до чего хорошо работает полиция нравов в этой стране.
Но хорошо приглядевшись и заметив виноватый вид мужчины в форме, я узнала приятеля своей соседки. Как оказалось, он работал на железной дороге, а форма на нем была железнодорожника.
Неудачливый соблазнитель, извинившись, что якобы перепутал кровати, просил не рассказывать никому о ночном инциденте. В таких делах я итак всегда помалкиваю – иначе у меня давно бы не было ни друзей, ни подруг.
Там же, на берегу моря, я успела погреться под светом чужих софит: в длинном, со множеством вагончиков, трамвайчике меня приняли за какую-то местную знаменитость. Когда мы всей дружной компанией вошли в трамвайчик, по вагончикам прошелестел заинтересованный шумок, и множество голов повернулось в нашу сторону. Такое пристальное внимание к моей особе ввергло нас в замешательство, и проехав пару остановок мы вынуждены были покинуть излишне доброжелательное общество пассажиров – нас озадачила неизвестная причина столь откровенного ко мне интереса местной публики.