Страна цветущего шиповника - стр. 30
Тина улыбнулась.
– Я помню, Маргарита рассказывала. Как Мария пекла пироги, и от нее прятала. Потому что, говорила, нельзя беременной столько есть, а то в дверь не пролезет. – Она шмыгнула носом. Вытерла остатки слез.
– Леди Маргарита была хорошая, – твердо сказал Ник, – добрая.
– Дура она была.
– И никакая не дура. – Ник разглядывал Тину. – Слушай. А почему «Тина»? Как твое полное имя?
– Роуз Вэлентайн. Вэ-лен-ти, – по слогам произнесла Тина. – Маргарита говорила: «Ти».
– А моя про тебя говорит «Valya», – улыбнулся Ник. – Это ведь она тебе имя придумала, знаешь?
– Первый раз слышу. Правда?
– Ага. Деда моего звали Valentin, мать – Maria Valentinovna. Это по-русски так. И вот, когда леди Маргарита книжку листала – про имена, специально купила – мать и брякнула, мол, назовите Валентиной. Когда имя – и мужское и женское одновременно, дети счастливыми получаются.
Тина грустно улыбнулась:
– Что-то не похоже, что это работает.
– Да ладно. Чем тебе плохо-то? Миллионера, вон, привели знакомиться. Замуж выйдешь – горя знать не будешь.
Тина прищурилась:
– А тебе завидно, что ли?
– Еще как. Что такая красота мудаку достанется, которому ничего, кроме игрушек, на хрен не сдалось. Он тебя приласкать-то не сумеет как следует.
Ник поднялся. Тина застыла в кресле. Не шевельнулась, когда он подошел и встал рядом, глядя на нее сверху вниз.
Ник провел ладонью по распущенным волосам Тины. По затылку, шее. Наклонился и поцеловал ее в губы. Не требовательно, как вчера – нежно, бережно, едва касаясь. Взял Тину за руки, поднимая с кресла. Обнял ее и снова поцеловал.
И снова это было удивительно приятно – чувствовать его объятия, тепло его тела, губы на своих губах. Тину все это почему-то совсем не возмущало. Все было как-то… правильно. Так, будто по-другому и быть не могло.
– Ты ведь раньше ни с кем по-настоящему не целовалась, – чуть отодвигаясь от Тины, сказал Ник. Он не спрашивал, утверждал.
– Сто раз! С чего ты взял?
– Врешь. Я еще вчера понял. Сперва-то решил, что у тебя куча парней была – уж больно лихо хвостом вертишь, а потом сообразил. Для жениха бережешься? Или просто дразнить нравится?
– Отстань. – Тина попыталась вырваться. – Тебе-то какое дело?
– Да так. Природная любознательность… Ч-черт. – Это у Ника зазвонил телефон. Чтобы выудить его из кармана, пришлось отпустить Тину. – Алло.
На том конце говорили громко, девичий голос долетал даже до Тины.
– Нет, малыш, – изображая сожаление, отбрехивался Ник, – пока никак не могу. Молодой Боровски нашу барышню подхватил и свалил куда-то, а старики сидят. Теперь уж, ясное дело, до упора будут сидеть, пока те не нарисуются. Не знаю, во сколько освобожусь. Разве что совсем ночью, если раньше не срубит… Ага, и я тебя.