Страна Чудес без тормозов и Конец Света - стр. 50
Под газетами до самого дна коробка была наполнена, точно попкорном, пенопластовыми хлопьями размером с детский мизинец: такие обычно используют для упаковки хрупкого багажа.
Я погрузил ладони в белое крошево, зачерпнул побольше и тоже отправил в мусор. Уж не знаю, что там за подарок, но времени он отнял будь здоров. Вычерпав с полкоробки проклятого попкорна, я наткнулся на сверток, обернутый новой порцией газет.
Почувствовав, что сатанею, я сходил на кухню, достал из холодильника колу, вернулся в спальню и, усевшись на кровать, не спеша выпил всю банку. От нечего делать обрезал ножом заусенцы. Небольшая птица с черной грудкой, впорхнув на балкон, собирала хлебные крошки, постукивая клювом о стол. Обычное мирное утро.
Наконец я собрался с силами, встал, подошел к столу и осторожно извлек из коробки сверток. Обмотанный поверх газет скотчем, он походил на некий объект абстрактного искусства, вроде продолговатого арбуза. И – почти ничего не весил.
Я убрал коробку и нож, положил сверток и, аккуратно отлепив скотч, развернул газеты.
Передо мною был череп какого-то животного.
Час от часу не легче. Неужели старик совсем сбрендил и решил, что я обрадуюсь, получив в подарок звериный череп? Что ни говори, а у тех, кто дарит такие сувениры, явно проблемы с психикой.
Формой череп походил на лошадиный, но размерами уступал. Как бы то ни было, череп, насколько я смыслю в зоологии, когда-то принадлежал травоядному млекопитающему – не очень большому, с копытами и длинной мордой. Я перебрал в памяти подобных существ: олень, козел, осел, баран, антилопа, серна… И еще несколько – не помню, как называются.
Для начала я поставил череп на телевизор. Не очень приятное зрелище, что уж говорить, но больше класть некуда. Конечно, будь я Хемингуэй, наверное, поместил бы его на каминную полку рядом с рогами оленя. Но в моей квартирке нет никакого камина. Ни камина, ни серванта, ни даже стойки для обуви. Единственное место для хранения звериных черепов в моем доме – телевизор.
Выбросив остатки попкорна, на самом дне коробки я обнаружил еще один газетный сверток – на этот раз совсем небольшой. Развернул его, и в руках у меня оказались щипцы. Такие же стальные, каминные, которыми старик извлекал звуки из черепов в лаборатории.
С полминуты я стоял, разглядывая эту штуковину. В отличие от черепа, щипцы ощутимо оттягивали ладонь, а серьезностью напоминали дирижерскую палочку из слоновой кости, которой Фуртвенглер[9] управлялся с оркестром Берлинской филармонии.
Со щипцами в руке я подошел к телевизору и на пробу легонько стукнул ими по лбу черепа. «Кон-н-н», – загудело в ответ. Точно большая собака грустно вздохнула с закрытой пастью. Откровенно говоря, я ожидал звука порезче: какого-нибудь звяканья или щелчка. Но, в принципе, ничего сверхъестественного. Что ж, значит, так вот он и звучит, звериный череп. Ну и бог с ним. Совершенно не вижу, как от этого меняется моя жизнь.