Страна Арманьяк: Бастард. Рутьер. Дракон Золотого Руна (сборник) - стр. 48

– О-о-о… не сомневаюсь, вы покроете свое имя славой, – пылко ответил де Граммон. – Однако почему же вы не называете имя своей дамы?

– В этом и заключается мой обет… – вежливо выкрутился я.

Как просто: обет – и все… хоть кол на голове теши. Наивные люди…

Виконт оживился еще более и стукнул себя по правому плечу, на котором был закреплен дурацкий бант с лентами серебряного и желтого цветов:

– Шевалье де Сегюр, моей дамой сердца является графиня Аделаида де Шато-Рено, самая благочестивая и прекрасная дама на этом свете. Не согласитесь ли вы засвидетельствовать это прилюдно и громогласно?

М-да… Кино и немцы… Ну кто меня за язык тянул приплетать даму? Так засвидетельствовал бы – и до свидания. Нет же… ляпнул. Теперь признаю – и заплюют. Собственный слуга в спину тыкать пальцем будет.

К виконту приблизился немолодой дядька с пышными усами, торчавшими из хауберка, и что-то тихонько шепнул. Отговаривает, что ли?

Не… Не получилось.

Де Граммон, не глядя, отмахнулся и уставился на меня.

Мужик еще раз шепнул и, не дождавшись ответа, покачивая головой и бормоча что-то, отъехал в сторону.

– Я не могу признать графиню Аделаиду де Шато-Рено самой прекрасной и благочестивой дамой, так как моя дама сердца обладает этими достоинствами превыше всех остальных… – наконец выдавил из себя и услышал, как восхищенно охнул Тук за моей спиной.

– В таком случае… – обрадовался де Граммон. – В таком случае истину определит поединок.

М-да… Молодому балбесу не терпится с кем-нибудь подраться… а еще лейтенант лучников его величества руа франков Луи XI… Тьфу… Вот как это называется? Третий день как в этой эпохе, а уже четырех жмуров на свой счет записал… и вот пятый намечается. Увы мне, увы…

– В таком случае истину определит поединок, – обреченно согласился я. – Выбираю поединок на мечах без щитов.

– В каком смысле – «без щитов»? – озадачился де Граммон.

– Согласно новомодным правилам поединков, принятым в среде благородных кабальеро, вызываемый выбирает оружие, на котором предстоит сражаться, – охотно подсказал я.

Вот никак мне не улыбается пыряться копьями на лошадях. Не умею я, да и копий этих у меня нет. Чертов бастард, когда улепетывал из Лектура, посеял их где-то. И слава богу; а щит вообще для меня зло…

– Ну… это, наверное, самые последние правила… – даже покраснел де Граммон, – я не имел возможности к ним приобщиться. Все на войне да на войне…

– Я в любом случае уверен в вашем благородстве, виконт, – блеснул я куртуазностью. – Но что это мы? Давайте сражаться.

Выбрали в стороне от дороги ровную полянку. С лучниками на дороге остались сержанты, а Граммон с пажом, оруженосцем и тем самым усатым дядькой, как и я с Туком, стали готовиться к поединку.