Страх звёзд - стр. 23
– Ещё и не такой херзац бывает!
– Значит, мы возвращаемся, да? Ведь корабль неисправен, он же совершенно явственно…
– Мы разбираемся, – сказал Томаш.
Он оттолкнулся от ложемента, и его, как архимедовой силой, понесло к потолку. Томаш улыбнулся – весь этот изнуряющий месяц на Бакаре он безумно скучал по невесомости. Даже голова перестала болеть.
Он поднялся к потолку и тут же нырнул, как дайвер, к приборной панели, над которой колдовал Насир.
– Вот елдыш! Ничего не понимаю! – чертыхался бакариец. – Компенсаторы не смогли выйти на максимальную мощность, и ложементам пришлось отдуваться.
– А гравы же не работают! – заскулил Джамиль. – Не включаются же гравы, почему вы не делаете ничего?
– Сначала нас из-за компенсаторов перегрузок чуть по полу не размазало, – сказал Томаш, – а теперь гравы вообще отрубились? Они там перегрелись, что ли? Насир?
– Смотрю, – буркнул бакариец.
Томаш качнул головой и вернулся в свой ложемент.
– Гравы, значит… – Насир с пафосом занёс над клавиатурой кисть, как будто собирался отбить барабанную дробь – начало симфонии древнего земного композитора, беда стучится в дверь. – Все готовы? Даю обратный отсчёт.
Под потолком забегали цифры.
– Что-то не так! – крикнул Джамиль. – Гравы переклинило!
Стены задрожали от нервно нарастающего гула, свет мигнул, и голограмма с обратным отчётом рассыпалась ворохом алых искр, как при сбоях в электрике.
– Накаркал, херзац тебя так!
– Нормально всё? – спросил Томаш.
– Адыр елдыш! Нормально, конечно! Разве сам не видишь? Могу вслух считать. Значит, как его там… Пять, четыре, три…
– Гравитация есть, – сказала Лада, глядя на приборы, – но что-то с ней…
Джамиль барахтался в ложементе, как младенец в люльке, в неловких попытках скинуть с себя путы. Наконец он изловчился, отстегнул ремни, и его тут же, как приливной волной, потянуло к потолку.
– Что это? Как это? Карам икраам! – закаркал идаам. – Помогите!
– Вот же елдыш! – Насир потёр ладонью воображаемую шевелюру. – Гравы переклинило, говоришь? Вот и напросился. А если так попробовать… – Он пощёлкал тумблерами. – Ну готовьтесь! Сколько там осталось? Три, два…
Джамиль задёргался, как припадочный, пытаясь ухватиться за подлокотник ложемента. Его тут же перевернуло вниз головой. Он взвизгнул и разразился отборнейшей бранью на бакарийском. Насир даже удивлённо присвистнул.
– Гравы всё ещё клинит, – меланхолично заметила Лада.
– Здесь вообще хоть что-то работает? – простонал Томаш. – Что с кораблём?
– Сейчас-сейчас. Итак! Три, два…
Рубка заходила ходуном, гул усилился, отдаваясь болью в ушах, и тут же смешался с тишиной. В следующую же секунду раздался истеричный вопль Джамиля.