Страх перед страхом - стр. 8
– Нет, но звонила подружкам, те не знают ничего… Хотя в институте она была. А куда делась потом – никто не видел…
Женя, видимо, не решалась ее утешать – то ли мешала разница в возрасте, то ли она успела основательно забыть «тетю Таню». Как-никак, последний раз они виделись почти год назад. Татьяна и сейчас помнила, как выглядела Женя в тот вечер – вечер выпускного бала. На этой высокой, угловатой девушке было коротенькое платье цвета чайной розы, с низким вырезом на спине. Женя сказала, что платье сшила портниха ее мамы, и пришлось выдержать целую битву из-за фасона… Татьяна похвалила платье. И в самом деле, на Жене оно смотрелось прекрасно. Она даже пошутила, спросив, не собирается ли девушка после школы стать фотомоделью. Женя, польщенная, рассмеялась. Ее лицо – некрасивое, но очень нежное, будто покрытое персиковым пушком, покраснело. Эта девушка всегда казалась Татьяне несколько нелепой, бесцветной – слишком светлые, жидкие волосы, которые Женя тщетно пыталась уложить в прическу. Слишком светлые, бледно-серые глаза, с короткими прямыми ресницами. Пухлый, бесформенный рот, как будто сложенный в испуганную улыбку. Но при этом Женя обладала своеобразным очарованием – очарованием юности, которое или исчезает бесследно, или постепенно превращается в настоящую красоту. Что было суждено Жене, какой она стала за прошедший год – Татьяна не знала. Девушка перестала у них появляться – дочка просто забыла о ней после выпускного бала.
– Тетя Таня, – нерешительно сказала девушка после паузы. – А вы не пробовали позвонить ее парню?
Последнее слово она выговорила с запинкой, как будто смутилась. Татьяна настороженно спросила:
– Ты знаешь о нем?
– Ну да. Мы встретились месяца два назад, на остановке, и Ира мне рассказала…
– Нет, Леонид ничего не знает о ней, – устало ответила Татьяна.
Она вдруг поняла, что смертельно хочет спать. А поспать не было никакой надежды – нужно готовить завтрак мужу, идти его будить, потом собираться на работу… И выглядеть не хуже обычного – как-никак, ее личные неприятности никого на службе не касаются.
– Леонид? – Женя произнесла это имя раздельно, по слогам. – Нет, она называла его…
И неловкая пауза. Татьяна насторожилась:
– Женя, что ты сказала? Это был другой парень, да?
– Ну… Да…
Татьяна узнавала ее обычную манеру разговора – Женя всегда немного запиналась, когда речь заходила о щекотливых вещах – о парнях, например. И она прекрасно знала: если девушку напугать, держаться слишком требовательно и строго, Женя вообще ничего не скажет – замкнется, уйдет в себя и замолчит. Дочь как-то призналась ей, что у подружки очень строгие родители. Скорее, даже суровые. Татьяна и сама несколько раз замечала синевато-желтые потеки на лице у Жени и даже спрашивала, откуда эти синяки. Женя смущенно отвечала, что ударилась во время урока физкультуры. О том, что на самом деле ее бил отец, рассказала ей дочь. С тех пор Татьяна очень жалела девушку, всегда, когда Женя приходила к ним, старалась ее подкормить, хотя та была не из нищей семьи, одевалась прилично и у нее всегда были карманные деньги. Однако таков уж был первый импульс – накормить несчастную девочку. Но уж если Женя замыкалась, расшевелить ее не могли никакие пироги и конфеты.