Стою за правду и за армию! - стр. 88
Сняв шапки и сложив на груди руки, болгары, при нашем приближении, стали громко и восторженно кричать: «Да живо Царь Александр, Царь Николай, да живо русско воинство!..» Женщины и девушки в своих красивых национальных костюмах, с букетами и вышитыми полотенцами в руках, при проезде нашем осыпали казаков цветами и дарили им свои рукоделья. А в самой деревни жители повытаскивали на улицу ушаты с водой, ведра с водкой и вином, всевозможные фрукты, пироги, сладости и проч. Все это предлагалось нам молодыми красивыми девушками, которые смело бросались между лошадьми и с сияющими, смеющимися личиками упрашивали казаков взять их угощения и подарки.
Но особенно трогательную картину представляла из себя группа стариков-болгар с обнаженными седыми головами, с глубокими морщинистыми лицами. Они протягивали нам свои грубые, мозолистые руки и, со слезами на глазах, благодарили за спасение их от ненавистных мучителей турок, за освобождение от тиранства и позорного, векового рабства. Они говорили, что давно уже ждали этой счастливой минуты, что мы – желанные, дорогие гости, что теперь они могут спокойно умереть под нашею защитой… Невольно и у меня навернулись на глазах слезы при виде этой торжественной, глубоко патриотической сцены.
Я остановил полусотню, слез с коня и приложился к кресту, который держал в руках священник. Меня моментально окружила толпа братушек, и несколько хорошеньких болгарок наперерыв предлагали мне фрукты, вино и цветы…
Невольно залюбовался я красивым и здоровым типом молодой болгарской женщины – глаза мои разбегались во все стороны…
Помню, особенно привлекла мое внимание молоденькая девушка лет 14–15. Она стояла впереди всех с букетом в руках в простом, но очень изящном костюме (очень похожем на наш малороссийский и состоявшем из прекрасно вышитой шелком рубахи, шерстяной юбки, красивого фартука с поясом и разного ожерелья) и как-то вопросительно, удивленно смотрела на меня своими большими темно-карими и задумчивыми глазками. Ум, энергия и страсть светились в этих чудных глазах южной красавицы, длинная черная коса которой опускалась ниже колен. Я машинально протянул руку к букету юной болгарки и долго не мог отвести глаз от ее выразительного, симпатичного личика… А букет этот хранился почти всю кампанию в моем походном чемоданчике.
– Ну что, турок нет близко? – спросил я окружавших меня болгар, оторвавшись, наконец, от лица деревенской Психеи.
– Э, ич нема – бегал на Балкан! – радостно и смеясь отвечали братушки, характерно прищелкивая языком и указывая на горы.