Стоять до последнего - стр. 38

– Сейчас освободим руки! – шофер вынул складной нож и перерезал тонкие веревки.

Часовой сбегал в будку, принес чайник с водой и, налив кружку, протянул Миклашевскому:

– Сполосни глотку – полегчает.

Игорь осушил кружку и, переведя дух, нервно заговорил:

– В лесу… Немцы… переодетые милиционерами… Скорее!..

Прозвучала боевая тревога, и лейтенант Миклашевский повел группу вооруженных бойцов в лес. Миновали низину, взбежали на крутобокий косогор. Обратный путь показался Игорю значительно короче. Бежали молча, легко и быстро, как в командных соревнованиях по бегу. Выскочили на поляну, на которой ему встретились женщины. В траве валялись берестяные лукошки с грибами. Зенитчики, свернув влево, пролезали через кусты черемухи и заросли хвойного молодняка.

– Вот они! – неожиданно раздался крик. – Сюда, ребята!..

Миклашевский вместе с другими ринулся на зов, ломая ветки, продираясь сквозь заросли. Когда он приблизился к немецким разведчикам, их уже обезоружили.

– А третий? Где третий? – Игорь обвел глазами полянку. – Куда девался третий?

– Их тут было двое, – виновато ответил конопатый боец, первым обнаруживший немцев. – Лежали под сосной…

– Ищите третьего!

Зенитчики обшарили все вокруг, но третьего диверсанта не нашли. Он исчез, словно провалился сквозь землю.

Игорь шагнул к Фрицу. Фашист в страхе съежился, ожидая удара.

– Где обер-лейтенант? – спросил по-немецки Миклашевский.

Фриц отрицательно замотал головой.

Миклашевский повторил вопрос Гансу. Немец буркнул, сплевывая кровь:

– Он нам не докладывал…

– Что он сказал? – зенитчики пристально смотрели на лейтенанта. – Переведи, что он лопочет.

– Не знает, где офицер, – ответил Игорь, чертыхаясь. – Смотался, скотина!..

Немецкие разведчики на допросе назвали себя: ефрейтор Ганс Батлер и рядовой Фриц Хойзнер. Третий – ему удалось, как сказал Фриц, избежать встречи с русскими – был обер-лейтенант Хельмут Гезенриген. Все они из взвода разведки 41-го моторизованного корпуса группы «Север», танковые дивизии которого ведут бои на подступах к Пскову. Последнюю фразу Миклашевский принял за хвастовство: не может быть такого, чтобы бои уже шли так близко, врут они насчет Пскова. Свои предположения он высказал вслух.

– Это мнение держите при себе, – сухо сказал лейтенант особого отдела, записывая показания пленных. – Точно переводите каждую фразу.

Батя, комиссар и начальник штаба промолчали, и это было красноречивее слов. Миклашевский понял, что те знают о том, что бои уже идут где-то неподалеку от Пскова.

– Через несколько дней германские войска будут здесь, – высокомерно заявил Ганс, окидывая всех покровительственным взглядом. – Если желаете сохранить себе жизнь и хорошее отношение оккупационных властей, то я могу дать добрый совет…