Стоять, бояться! - стр. 3
Теперь, в красной куртке, с пакетом в руках, она почти перестала напоминать девушку-ниндзя, которая – допрыгалась! – свистнула чужой портфель из припаркованной машины.
Оставалось лишь надеяться, что и Котик выполнит свою часть комбинации, а совесть Дуси Землероевой перестанет скрипеть зубами и корежиться в заледеневшем подбрюшье.
Первое четкое и полное воспоминание малолетней Дуси Землероевой навсегда осталось связанным с незабываемо красивым мальчиком Константином Грушиным. До этого момента память сохранила лишь разрозненные, бессистемные обрывки: улетевший под ветки липы синий шарик, высокий, всемогущий папа прыгает на лавочке, стараясь зацепить пальцами болтающуюся нитку… Мама в новом платье, на высоченных каблуках – сама крошечная Дуся в этом же платье, на тех же каблуках тихонько копошится в маминой косметичке, выбирая самую яркую помаду, и неловко малюет губы… Подводит глаза зелеными тенями…
Красиво тогда получилось.
Помада, правда, сломалась в неопытных руках, и два часа Евдокия ревела в углу… «Нельзя брать чужие вещи без спросу!»
Все эти воспоминания не привязывались ни к времени года, ни к возрасту, ни к какому-то событию – просто были. Без очередности и повода. Знакомство с Костиком запомнилось в деталях.
Прозрачный зимний день. В Москву вернулась какая-то непонятная родственница тетя Зина и пригласила в гости – мама торопится, бигуди путаются в волосах и никак не хотят вылезать из тугих колечек волос. Папа отказывается надевать галстук: «Не новоселье, Тая, просто в гости идем!» – «Петр, я тебя умоляю, хотя бы раз послушайся меня!»
Эта суета уже как будто выступила увертюрой. Подготовкой значительного события.
Муж тети Зины – подполковник. Служил в Германии, там же родился и сын Грушиных – Константин. «Слабенький такой мальчик, – шепотом сетовала мама. – С пороком сердца родился. Хорошо хоть в Германии служили, там с врачом повезло, операцию удачно сделали. Но Зина все равно переживает, не хочет его семилетним в школу отдавать…»
«Слабенький» мальчик Костик оказался дивно крепким розовощеким бугаем. Он шумно носился среди неразобранных картонных коробок, из которых тетя Зина доставала нереально красивые сервизы «Мадонна», хрустальные графины, отрезы тюля, ворохи тряпья… «В Мухосранске их даже не распаковывала, – смеясь, докладывала родственницам. Прежде чем обосноваться в столице, подполковник Грушин несколько лет послужил за Уралом. Потом – жена москвичка с жилплощадью, позволили перевестись поближе к Первопрестольной, в часть, расквартированную в области. – Господи, думала – сгнило все! Тася, вот этот отрез на платье возьмешь?»