Стоянка запрещена (сборник) - стр. 26
– Уже нечего. Если только из хозяйского бара стырить.
– Костя!
– Асенька?
– Мне кажется, тебе нужно поспать, потом принять душ, когда проснёшься, выпить крепкого кофе…
– Говоришь, как моя бывшая жена. Она всегда знала, что мне следует делать, где бабки зашибать. Минутку, уйду, чтобы ребята не подслушивали. Смотрите мне!
– Ты был женат? – поразилась я.
– А то! Если бы я не был женат, то сейчас в столице нашей Родины кувыркался. Сбежал и не раскаиваюсь. Тебя, например, встретил…
– И дети? У вас есть дети?
– Бог миловал. Помнишь, ты после первого эфира вышла… голос ещё вибрирует. И спрашиваешь меня: «Бог миловал?»
На самом деле я не религиозна, да и бабушка тоже. Но у неё есть присказка: «Бог миловал». Если беда обходит стороной, бабушка вспоминает бога. По гололедице дошла до дома и не упала, удалось купить хорошее и недорогое мясо, слесарь неожиданно быстро починил унитаз – все «бог миловал». Хотя, кажется, правильная формулировка – «бог помиловал».
– Не упоминай имя Господа всуе, – посоветовала я Косте.
Это было так же бесполезно, как подобная рекомендация бабушке.
Костя не слышал меня и говорил, словно озвучивал поток сознания. Пьяного сознания.
– Бог – ерунда. Богини – да! Их не осталось, ты случайно выжила…
Следовало прекращать эти алкогольные глупости. Костя первый о них пожалеет.
– Костя, давай заканчивать разговор, пожалуйста!
– Когда ты произносишь «пожалуйста»… такая интонация… хочется отдать последнюю рубаху или разодрать её на груди.
– До свидания!
– Спокойной ночи, богиня!
Какая из меня богиня? Наговорил спьяну сорок бочек арестантов. Комната моя невелика, от окна до двери четыре шага. Ходить взад-вперёд – только разворачиваться. Я схватила с полки книгу Мокиенко «Образы русской речи» – кажется, тут читала про «сорок бочек арестантов». Не могли в прошлых веках русские люди соединить бочки и арестантов. Они мыслили конкретно. В огороде бузина, а в Киеве дядька – это конкретно, без иносказаний.
И Костя без намёка на иносказание – «богиня»! Хотя я простая толстая девушка.
Подвыпившего Костю тянет на гиперболы. А Прохиндей в состоянии алкогольного перебора жаловался на происки тренеров, чиновников от спорта, сокомандников – всех тех, кто не позволил ему взойти на олимпийский пьедестал. Хотя какие происки в лёгкой атлетике? Прибежал первым – и чемпион.
Нашла! «Арестант» – в севернорусских говорах – «мелкая сушёная рыба». «Сорок бочек арестантов» – это небылицы о якобы огромном улове. Но в наше время значение, похоже, поменялось. «Наговорить сорок бочек арестантов», как мне кажется, – это не просто приврать, а нести откровенную чушь, котлеты с зонтиками смешать.