Стоянка поезда всего минута - стр. 5
Ухоженная, модная, одета скромно, но дорого, в этом уж Лиза разбиралась прекрасно. Новая соседка была немного полновата – совсем чуть-чуть, пара лишних кило, – слегка и умело подкрашена, на красивых, ухоженных руках неброский маникюр. На ней были легкие серые льняные брюки и черный шелковый топик. Скромные серьги в ушах, пара невзрачных, на первый и неопытный взгляд, колец. Но колечки были от Картье, а серьги от «Шопард». Лизу, рекламщика в глянцевом журнале, на мякине не проведешь. И часики тоже не отставали – в переносном, конечно же, смысле. Скромные часики тысяч за десять, не меньше, зеленых. Образ завершали черная сумка «Фурла» и черные замшевые туфли. В общем, тонко, со вкусом и явно недешево. Лицо неброское, довольно блеклое, очень бледное, но миловидное. Накрась посильнее – будет красавица. На таких лицах можно нарисовать все что угодно.
Не суетясь, дама уселась и принялась смотреть в окно. «Само спокойствие, сама уверенность, само достоинство, – подумала Лиза. – Чувствуется, что у нее все хорошо. Приятная. С ней точно не будет хлопот, в отличие от Рыжей». И Лиза назвала новую попутчицу Бледной.
А Рыжая ни на минуту не успокаивалась – по-прежнему ерзала тощим задом, яростно тыча короткими пальцами в телефон, строчила бесконечные эсэмэс, что-то бурчала, вздыхала, закатывала глаза и нервно поглядывала на Лизу – видимо, хотела общения. «Ну и бог с ней, – подумала Лиза и закрыла глаза. – Вот что-что, а общаться мне точно не хочется».
Мысли тут же полезли, как из рога изобилия. Конечно же, милая дочь, как всегда, соберет большую компанию. Нет, Лиза все понимает – когда мама уезжала на гастроли, она тут же приглашала народ. Молодость, бьющие фонтаном силы, жажда общения. Только бы убрали за собой и не валялись на моей кровати. Но понимала, что все будет ровно наоборот.
А как мечталось отключиться и ни о чем не думать – ни о компании Марусиных друзей, ни о Дашке, кажется, впавшей в депрессию, ни о маме, постоянно жалующейся на скрипача и болячки, ни о работе и проваленных переговорах – с французами всегда тяжело. Лиза вспомнила и усмехнулась: «А правильно сказала Рыжая: как все задрали!» Вот бы отключить голову, выключить тумблер на пару часов. Но голову, как телефон или плиту, не отключишь. И мысли лезли, толкались, опережая друг друга, наскакивали и отскакивали, как резиновые мячики, и снова набегали, словно прибрежная волна.
«Подремать бы, – с тоской подумала Лиза. – Но вряд ли получится».
Денис. Да, Денис. Несомненная, по словам Соньки и мамы, удача. Самая большая удача в Лизиной жизни. Удача, с этим не поспоришь – в сорок пять встретить молодого, симпатичного, успешного да и к тому же разведенного, свободного мужчину. Любая женщина мечтала бы оказаться на ее месте. И она это понимает. Только вот…