Стоянка поезда всего минута - стр. 32
Как ни странно, подружились они с Ясей Волковой, самой яркой, самой красивой и самой бойкой в их классе. Яся, дочь известной портнихи, была большой модницей. Яся жила вдвоем с мамой, и их уклад отличался от уклада Гусиной семьи, как небо отличается от земли, а лед от огня.
Впервые попав в этот красивый, хлебосольный и безалаберный дом, Ира Гусельникова обалдела. Ясина мама, красавица и хохмачка, покачивая широкими бедрами, рассказывала такие истории, что Гуся краснела и терялась. Про анекдоты и говорить нечего – Ядвига Стефановна позволяла себе такое! В отдельной квартире было три комнаты – Яськина, Яди (да, да, именно так подруга обращалась к матери!) и швейка – комната, где Ядвига принимала клиентов. Беспорядок царил и властвовал – казалось, этот дом никогда не знал уборки. На кухне все время перекипал кофе, и горький запах подгорелой черной жижи витал по квартире. На столе стояли коробки с конфетами и пирожными – бери не хочу. Холодильник ломился от банок с икрой, деликатесных рыб, колбас, ветчины и сыров. На столе вечные крошки, которые небрежно стряхивались на пол – стол не вытирался. Зачем? Повсюду стояли вазы с цветами, подсохшими или засохшими, и с новыми, свежими, – цветы от клиентов и поклонников Яди.
Поклонников у Яди было море. Веселая, яркая, остроумная, уверенная в себе, ничего ни от кого не ждущая и не требующая, не думающая о замужестве – не дай бог, девочки! Я обожаю свободу! К тому же красавица – синеглазая, темноволосая, чернобровая, с большой, пышной, явно выставленной напоказ грудью, тонкой талией и широкими бедрами, длинноногая, статная – просто Софи Лорен, ей-богу, не хуже!
Смеясь, Яся рассказывала про любовников матери. Звучали фамилии, назывались должности – генерал, актер, космонавт, архитектор, режиссер.
Гуся удивлялась и не очень верила – неужели все это правда? А с чего бы не верить, когда горы цветов, подарков и прочих знаков внимания?
Ее потрясали отношение матери и дочери – те общались как подружки. И Яся, и Ядя могли говорить обо всем, секретов друг от друга не было. Гуся слушала их разговоры и замирала от восторга – так разве бывает?
Нет, подружке она не завидовала, потому что обожала родителей и считала себя очень счастливой. Гусина мама работала рентгенологом в ведомственной военной поликлинике. Папа в больнице, в отделении неврологии. Оба были тихими, скромными до неприличия и зажатыми людьми, старались обходиться малым. Попросить, одолжиться, обратиться за чем-либо было для них настоящей драмой. При этом они были похожи, как брат с сестрой, – думали одинаково, поступали одинаково и даже страдали тоже одинаково. Еще они были похожи на перепуганных и встревоженных птиц под прицелом птицелова – мелкие, худощавые, с испуганным и напряженным выражением лиц.